Билл, герой галактики на планете бутылочных мозгов

Гаррисон Гарри

— Тем более есть причина, — ответил Билл, — не приносить в жертву эту.

— Химера должна быть убита, — сказал камергер. — В противном случае это означает десять лет неудачи, а это последнее, что нужно Карфагену в этом мире.

— Я не стану убивать химеру, и все об этом.

— Я должен посоветоваться с Ганнибалом и городскими старейшинами, — сказал камергер. — Они примут окончательное решение.

— Ладно, — ответил Билл. — А пока не могли бы вы сообщить мистеру Сплоку, что мне необходимо встретиться с ним прямо сейчас.

— Невозможно, —

сказал камергер, потирая руки. — Он вернулся в своё собственное время. Он оставил для вас вот это.

Он протянул Биллу записку и вышел, низко кланяясь и елейно улыбаясь. Билл развернул сложенную втрое записку и прочёл: «Поздравляю с заслуженной победой. Возвращаюсь, чтобы поместить в картину Дирка. Скажи Ганнибалу, чтобы тот собирал свои силы; мы вскоре вернёмся с подходящим транспортом.»

— Чёртова записка, — сказал Билл. — И это когда он мне нужен! Почему он не воспользовался телефоном?

— Потому что он ещё не изобретён, — ответила внутри химеры Иллирия.

— Знаю. Но ведь и путешествия во времени ещё не изобретены, а он делает это.

— Ох, Билл, — сказала Иллирия-химера, — что будем делать?

— Можешь пока занять какое-нибудь другое тело? Тогда мы сможем отдать им эту химеру и убраться отсюда.

— Я говорила тебе, что с трудом контролирую мифического зверя, — ответила Иллирия. — Было достаточно тяжело завладеть им. А снова выбраться похоже будет ещё сложнее. Билл, дорогой, что мне нужно, так это подходящее тело-носитель.

— Где бы нам найти его? Как насчёт одной из тех танцовщиц, которых мы видели раньше? Та, которая была с левого края, выглядела достаточно здоровой... — Билл закончил, так как заметил пробежавшую по львиной морде химеры тень неудовольствия.

— Она не совсем подходит, — ответила Иллирия. — Во-первых, потому что заинтересовала тебя. Я не собираюсь составлять компанию для извращения.

— О каком извращении ты говоришь? — спросил Билл. — Она же будет тобой.

— Или я ей, — ответила Иллирия. — Это тебя прекрасно устроит, не так ли?

— Иллирия! Я никогда раньше не слышал, чтобы ты так говорила!

— Ох, Билл, я не хочу выглядеть ревнивой. Это все потому, что я схожу от тебя с ума. Тебя и твоей дорогой аллигаторской ступни с великолепными когтями. Такие маленькие вещи, вроде этой, поражают женское воображение. Но я не могла бы занять твою маленькую очаровательную танцовщицу, даже если бы и захотела. Подходящий носитель может быть найден только на моей собственной планете в моём собственном времени. Пожалуйста, не дай им убить меня!

— Они смогут добраться до тебя только через мой труп, — галантно ответил Билл.

— Я бы предпочла не доводить до этого.

— Я в общем-то тоже. Пошли, Иллирия, думаю нам лучше убраться отсюда.

— Может они прислушаются к доводам, — тоскливо произнесла Иллирия.

— Сомневаюсь, — сказал Билл. Он услышал звук марширующих ног и повернувшись увидел отряд из примерно десяти карфагенских солдат, тяжело вооружённых и бронированных, с самим Ганнибалом во главе, выглядящим

мрачным и целеустремлённым, как все люди, собирающиеся убить химеру.

— Пойдём, — сказал Билл, хватая Иллирию за львиную гриву и таща к выходу.

— Я-то иду, — сказала Иллирия, — только куда?

— С дороги! — орал он, прокладывая путь. Они выскочили через выход, пробежали по запруженной улице, проталкиваясь между пешеходами и лошадьми, с отрядом позади них, вбежали в высокое здание и, пыхтя и отдуваясь, промчались вверх по ступенькам. Позади них в нижней части здания слышался топот солдат. Те уже мерной поступью поднимались по ступенькам. Они достигли верхнего этажа, который оказался весьма занятным. Особенно если учесть, что все двери оказались заперты.

— Ик! — булькнул Билл. — Пойманы как крысы.

— Не сдавайся, Билл! Попробуй окно, — посоветовала Иллирия.

Билл распахнул окно и глянул вниз. Затем перевёл взгляд на водосточную трубу. Высунувшись наружу, он подёргал ближайшую, проходящую над окном. Та выглядела достаточно прочной; сделанная из бронзы и имевшая в толщину полтора сантиметра, она крепилась к стене здания тяжёлыми медными заклёпками. В те дни знали как строить.

— Уходим через крышу, — сказал Билл, выбираясь наружу.

— Но, дорогой, — сказала Иллирия, замерев в нерешительности в окне. — Я не думаю, что смогу залезть. Видишь ли, у меня копыта.

— Но у тебя ещё и змеиное тело. Ради спасения своей жизни, Иллирия, пошевеливайся!

Бравая тсурианская девушка в мифической личине высунулась наружу и обмотала свой хвост вокруг стойки, удачно расположенной в полутора метрах от окна. Дрожа от страха, но тем не менее достаточно решительно, она последовала за Биллом на крышу.

Крыши Карфагена представляли собой разноцветную выставку уровней и углов. Светило горячее африканское солнце, так как было лето, и холодное африканское солнце ушло в подземный мир отдохнуть и набраться сил, по крайней мере так утверждалось в древних городских летописях. Билл бежал по крышам, карабкаясь на более высокие уровни и спрыгивая на меньшие. Позади него пробирались вооружённые солдаты, неуклюже передвигаясь в своих тяжёлых доспехах, с копьями наперевес. Когда Билл, с бежавшей вплотную сзади Иллирией, остановился, он почувствовал щекотание под туникой, ближе к рёбрам. Он обнаружил, что это чинжер, раньше бывший Иллирией.

— Можешь вернуться обратно в чинжера? — спросил Билл, с трудом переводя дыхание.

— Как я могла забыть о чинжере! — воскликнула Иллирия. — Не знаю, но могу попробовать!

— Скорее, нет времени, — сказал Билл, так как некоторые из солдат сбросили свои тяжёлые доспехи и теперь довольно быстро приближались к ним. А впереди, прямо на своём пути, Билл увидел высокую стену из гладкого мрамора. Театр Диониса! Бог развязности теперь преградил ему путь.

Ящерица выползла на плечо Билла, бросила взгляд на преследователей и попыталась нырнуть обратно в своё убежище. Билл схватил её, прежде чем она скрылась из виду.