Билл, герой Галактики, на планете непознанных наслаждений
Шрифт:
Билл, который в последнее время навидался чудес в избытке, подумал, что с большим удовольствием узрел бы бутылочку чего-нибудь покрепче, однако затем признался себе, что старый калека возбудил его любопытство.
Из-за двери доносилось нечто вроде бормотания. Да, бормотание и причмокивание, шипение и пыхтение, плеск и рев. Подобного сочетания звуков Биллу не доводилось слышать с тех самых пор, как он чуть не утонул, – дело было в учебном лагере.
Дверь лаборатории, огромная, массивная, была изготовлена из древесины дуба, обитой вдобавок железом, и троллям пришлось изрядно поднапрячься, чтобы распахнуть ее. Однако они справились, а затем подхватили носилки
– Я вижу то, что вижу? – выдавил Билл.
– Точно, – подтвердил глухим, как из бочки, голосом Рик.
– Что скажешь?
– Скажу, что, пожалуй, пойду. – Рик медленно попятился.
– Пойдешь? Эта штука что, действует тебе на нервы?
– На нервы? – взвизгнул Рик, судорожно сглотнул и произнес: – Мне не было так весело с того дня, когда свиньи сожрали мою младшую сестренку!
Глава 15
Пептоабисмальный кошмар
– Что за елки-палки? – прошептал Билл и несколько раз быстро сглотнул.
Рик не ответил, ибо стоял разинув рот и выпучив глаза; его лицо приобрело диковинный зеленый оттенок, словно с ним случился неожиданный приступ гастроэнтерита.
Лаборатория оказалась просторным помещением с высоким потолком. Приблизительно четверть комнаты занимало Это, от которого тянулись к примитивной панели управления многочисленные отростки. Это представляло собой скопище рук, желудочков и щупалец, а также прочих органов – мозгов и тому подобного, что виднелись сквозь полупрозрачную кожу. Глаза и уши загадочного существа обнаруживались в самых неожиданных местах. Кроме того, если присмотреться, можно было различить некие органы, которые попросту не поддавались отождествлению; разнообразных размеров и форм, все они находились под многоцветной, полупрозрачной, сшитой из отдельных кусков кожей, впрочем, не все: некоторые – вроде колышущихся кишок или гигантских бьющихся сердец – высовывались наружу. Когда в лаборатории появился доктор Кранкенхаус со своими прислужниками и гостями, существо открыло глаз с добрый ярд в поперечнике. Этот глаз располагался в самом центре скопища органов; он бесстрастно взирал на пришельцев.
– Смотрите, джентльмены! – прохрипел с энтузиазмом барон Бесплод. – Вы, должно быть, догадались, что в Зажелезии обычные технологии не применяются, поскольку не срабатывают. Потому-то я изобрел биотехнологию. Перед вами – первый в мире биокомпьютер! Сейчас вы увидите его в действии.
Вдохновляемый пылом истинного ученого, барон слез с носилок и подковылял к длинному столу, на поверхности которого возлежало несколько мясистых органов. Их удерживали на месте металлические и деревянные рычаги и микрометры. На изящно нарисованных от руки графиках подрагивали стрелки шкал, что показывали результаты измерений. Бесплод нажал на кнопку, и на конце некоего сложного деревянно-органического аппарата чиркнули разом десять кресал, от которых одновременно воспламенились десять свечей. Бесплод словно скинул баронскую личину и превратился в доктора Кранкенхауса, который взялся изучать положение стрелок.
– Гм-м… Похоже, машина пребывает в гомеостазе. Сдается мне, мы можем вызвать образ-другой.
– Арррр! Минуточку! – воскликнул Рик, наконец-то обретя голос. – Да не оскорбит вас мое невежество, но как вам удалось создать эту… штуковину?
– О, какая непростительная глупость! Я забыл упомянуть о том, что являюсь специалистом в области передовой хирургии, генетики и ремонта домашних телевизоров. Если говорить
– Моя заветная мечта! – вскричал Билл.
– Заткнись. Я писал такие книги, как «Различные способы превращения домашних животных в полезные бытовые приборы» и «Хирургическая желудочно-кишечная диета доктора К. и советы, как трансплантировать мозг в домашних условиях». Иными словами, я обладаю всеми необходимыми познаниями. Когда меня зашвырнуло в это гнусное местечко, мне понадобилось лишь собрать нужные биологические детали, приготовить баки, в которых должны были расти ткани, заточить скальпели, высушить кошачьи кишки, которые я решил использовать вместо ниток, а также разогреть прижигательные утюги. После чего я сначала разрезал на части, а потом сшил между собой различных животных и сконструировал соответствующую нейрохимическую систему, способную поддерживать деятельность моих биотехнических устройств.
– Никогда такого не видел! – проговорил Билл, запихивая вытаращенные глаза обратно в глазницы.
– И не увидишь, – ответил с гордостью в голосе изобретатель. – Это единственный экземпляр. Так, давайте посмотрим, что там у нас на склераэкране. – Доктор Кранкенхаус потянул за рычаг, а затем щелкнул по металлическому датчику, подсоединенному к резиновому ремню, который крепился к чему-то вроде ганглий, что сопрягались с центральной нервной системой.
Веки на огромном глазу диковинного существа распахнулись шире прежнего. Зрачок и радужная оболочка отсутствовали; глазницу заполняла мутная белесая пелена. По склере проскочил разряд электричества, и внезапно на «глазном экране» начало формироваться изображение. Треск и прочие неприятные звуки исходили от двух расположенных под глазом вибрирующих мембран.
Доктор Кранкенхаус что-то подрегулировал. Мигание прекратилось, картинка обрела четкость. На экране появился мужчина: он стоял у стола и высыпал в тарелку содержимое пакета, который держал в руках.
– Сорняхуана, – объяснил он елейным тоном. – Завтрак галактической пехоты! Вы, черт возьми, наверняка откажетесь от такой пищи, зато она сотворит чудо, если использовать ее как удобрение для гидропонной оранжереи!
– Видите! И в Зажелезии можно принимать передачи интергалактического телевидения!
Билла едва не вытошнило. Он прекрасно помнил сорняхуану – очевидно, его желудок тоже не успел о той забыть.
Доктор Кранкенхаус повернул ручку устройства, которое принялось щипать громадные соски на органе, что смахивал на брюхо черной свиньи. Прибор немедленно переключился на другой канал.
– Туповизор! – пояснил довольный барон, заметив озадаченное выражение на лицах Рика и Билла.
На экране возник еще один мужчина, с бутылкой в руке и улыбкой на физиономии.
– Галактик! И вам не нужна сверхновая, чтобы почта пришла вовремя!
Доктор повернул следующую ручку, и картинка на экране вдруг резко изменилась. Она стала гораздо менее четкой; появившиеся фигуры имели размытые очертания, мембраны доносили приглушенные, искаженные голоса.
– Визуальная интерпретация энергетической информации, которая поступает в Зажелезию, – сообщил Кранкенхаус. – Вот та проблема, джентльмены, над которой я сейчас работаю. Мне кажется, что если я сумею улучшить фокусировку, то смогу узнать все, что требуется. Именно таким образом я получал и получаю сведения о том, что происходит в Империи, из которой меня выгнал негодяй Делязны.