Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов

Гаррисон Гарри

Он сделал глоток, и лицо его порозовело. После чего он получил короткую передышку, пока те, кто его захватил, передавали бутылку из рук в руки и слышалось громкое бульканье. К тому времени, как бутылка дошла до Мерлина, в ней оставался всего один маленький глоток. Он с недовольной гримасой допил остатки и отшвырнул бутылку.

– Рассказывай, мерзавец!

– Я не мерзавец. Меня зовут Зог. Я волшебник.

– Ну и что, я сам волшебник. Выкладывай!

– Это длинная, длинная история.

– А мы никуда не спешим. Говори!

И старик заговорил.

История волшебника Зога

Все это началось в незапамятные времена. Много веков назад. Я разыскал вахтенный журнал,

но все записи в нем очень давние. А календаря здесь не существует и времен года, в сущности, тоже, так что следить за ходом времени очень трудно. Но из того, что рассказывал мне отец и что я прочел в вахтенном журнале космолета, мне удалось по частям восстановить всю историю. «Зог» – так назывался корабль с эмигрантами, он вез поселенцев на какую-то далекую планету. На борту что-то произошло – что именно, неясно, какая-то трагедия. Может быть, случился мятеж, или пиво кончилось, или туалеты взорвались, а может быть, и все сразу. Там есть только какие-то туманные намеки на что-то странное. Во всяком случае, «Зог» изменил курс и приземлился на этой планете. Покинуть ее было ему не суждено. И, как вы можете видеть, поселенцы живут здесь по сей день.

С самого начала все шло наперекосяк. Фамилия капитана была Гиббоне, а я его потомок, потому что моя фамилия тоже Гиббоне. Капитан хотел устроить жизнь поселенцев так, как считал нужным, но старший помощник, дурной человек по фамилии Мэллори, с этим не согласился. У него были собственные представления о том, как должно быть устроено цивилизо-ванное общество. Он и его последователи покинули лагерь, перешли на дальний конец плато и там основали Авалон.

Мой дед был рад, что они ушли, – это написано в вахтенном журнале. Средневековый бред – так он называл их культуру, считая, что она далеко уступает величественной римской цивилизации. Те, кто остался с ним, обосновались на этом краю плато и долгое время процветали в здешнем благодатном климате. В вахтенном журнале есть еще одна неразборчивая запись, где говорится о третьей группе, о тех, кто ехал палубными пассажирами. Они не захотели иметь дела ни с теми, ни с другими, отправились на Бартрумианское плато, и с тех пор никто никогда о них не слыхал.

Вот так и шло дело на протяжении веков. Капитан Гиббонс знал, что простому аграрному обществу ни к чему всякие научно-технические хитрости, поэтому он удалился сюда, чтобы присматривать за своими подопечными. Был построен храм Марса, втайне установлено оборудование, и с тех давних пор ничего не менялось. Римские легионы делают свое дело, Артур и его авалонцы – свое, а Марс бдительно следит за всеми и поддерживает порядок.

Зог Гиббонс закончил свою историю, и наступило молчание – все переваривали его рассказ (а заодно и бренди). Первым заговорил Мерлин:

– Спасибо за урок истории. Но ты отнюдь не заслужил благодарности за то, что поддерживал войну. Зачем?

– Зачем? Вы спрашиваете – зачем?

– Да! – хором ответили все.

Зог попытался встать со стула, но ему не дали. Выхода не было. Он тяжело вздохнул и заговорил:

– Ради того, чтобы выжить, наверное, и ради легкой жизни. И еще ради того, чтобы поиграть в бога. Это захватывающая игра – швыряться молниями и раздавать налево и направо приказы. Куда лучше, чем работать ради собственного пропитания. Мне подносят самое лучшее вино, жареные бараньи ребрышки, мышей, замаринованных в меду, и еще много чего. Мне это нравится. И поддерживать войну мне тоже нравится. Если бы не это, какой-нибудь умник мог бы догадаться, что происходит. Тогда наступил бы мир и всеобщее процветание. И прогресс. О, как я ненавижу это слово! Во всех бедах человечества виноват прогресс. Мой предок капитан Гиббоне твердо на этом стоял. Я читал его записи и согласен с каждым словом. Прогресс – это политиканы,

это прогрессивный подоходный налог, рекламные агентства, феминистки, загрязнение среды и все остальное, что делает современную жизнь столь невыносимой. Золотой век Рима куда лучше! Только величие, и никакого падения!

– Я начинаю думать, что он свихнулся, – сказал Практис.

– Не скажите, по-моему, отличная афера, – заметил Ки. Указав на толстый кабель, шедший вдоль стены, он спросил старика: – А это твое электропитание?

Зог кивнул.

– Самое драгоценное, что у меня есть, хотя напряжение понемногу падает и падает. После того как я метнул эти две молнии, придется заряжать аккумуляторы не меньше месяца. А все вы виноваты – нечего было совать нос не в свое дело.

– Пока мы еще не совсем размякли, – проворчал Мерлин, – давайте-ка не будем забывать, кто тут больше всего совал нос не в свое дело.

– А меня больше интересует другое, – сказал Билл. – Откуда берется электричество и куда идет этот кабель?

– Вот-вот, я тоже хотел спросить, – поддержал его Ки.

Зог с трудом поднялся на ноги.

– Следуйте за мной, – сказал он, – и вы все узнаете.

Он двинулся к выходу из храма. Практис, волоча ноги, двинулся за ним, на всякий случай придерживая его за шиворот, чтобы он ненароком не уволок ноги подальше. Кабель поднимался по стене к массивным изоляторам, вбитым в скалу. Потом он тянулся к выходу из храма и уходил куда-то вверх по ущелью. Они шли вдоль него, пока ущелье не закончилось обрывом. Кабель был перекинут через край обрыва и терялся из виду. Все осторожно подошли и заглянули через край. Здесь плато кончалось – каменная стена внизу упиралась в песок, в бескрайнее бездорожье пустыни. Но здесь оно было нарушено. Рядом с тем шестом, где они стояли, в скале была вырублена лестница, которая вела вниз, а от ее подножия по бездорожью пустыни шла тропинка. Она упиралась в открытый шлюз космолета.

– «Зог» – он еще здесь! – ахнул Билл.

– Конечно, здесь, – буркнул Практис. – А где ему еще быть, по-вашему?

– Первый, кто двинется с места, получит между глаз, – раздался сзади голос. – Бросьте мечи и повернитесь, только медленно.

Глава 24

Они положили на землю мечи, медленно повернулись и увидели какого-то молодого человека, стоявшего на скале над ними. На лице у него была злобная гримаса, а в руке пистолет.

– Это ионный пистолет, – сказал он. – Он стреляет смертоносным ионным лучом. А если вас еще ни разу не ионизировали, значит, вы не знаете, что такое настоящая боль. От которой вопят, корчатся и жалеют, что еще не умерли.

Он злорадно усмехнулся и провел языком по губам.

– Это еще кто? – спросил Практис.

– Это мой сын, Зог-младший, – сказал Зог-старший. – Наследник храма, будущий Марс. – Впрочем, он произнес это без особой радости.

– Хрен тебе, а не будущий, – крикнул Зог-младший. – Тут, чего доброго, и помрешь, не дождавшись, пока ты соберешься на пенсию. И между прочим, папаша, обрати внимание, что ты тоже под прицелом. Это же надо – угодить в плен! Нет, больше ты в Марсы не годишься. Старый Марс умер – да здравствует новый Марс! – выкрикнул он, брызгая слюной.

Зог-старший покачал поникшей головой.

– Ты для этой работы не годишься, мальчик. Теперь я могу это признать. Вот почему я так тянул с выходом в отставку. Ты слишком упрям, опрометчив…

– Ну да, как бы не так! – крикнул Зог-младший и, нажав на спуск, ионизировал камень, лежавший у края обрыва. – Ладно, ребята. Если кто из вас верующий, можете быстренько помолиться своему богу или богам. А потом начнется ионизация.

– Ох, сейчас упаду в обморок от ужаса! – сказала Мита, закрывая глаза и шумно падая в обморок от ужаса.