Бимайн. Тариф на безлимитное счастье
Шрифт:
Когда выяснилось, что мы не являемся носителями страшных инфекций, нас просто оставили полежать под капельницами. Мы с Аней загорели, похудели на много килограммов и уже почти устали валяться и смотреть «Остаться в живых». Аня даже выписывала какие-то заметки вроде как правильно делать шалаш и зарисовывала понравившиеся фрукты.
Самым счастливым человеком оказалась бабуля,
Ира договорилась о том, что днем Романович и Марат могут со своими капельницами приходить к нам. Мы сидели и делились впечатлениями, естественно, приукрашивая пережитое самую малость – преувеличивая стаю вудуистов до размера табуна, ну и так по мелочи.
Зашла медсестра:
– Одну лихорадку у вас все-таки обнаружили.
– Какую? – спросила Аня, уверенная, что у меня были не натертости от несрезанных бирок, а сингапурская малярия как минимум.
– Проходит сама, через сорок недель.
Мы с Аней переглянулись, тихо мечтая перекинуть друг на друга сию болячку.
А вот что было во взглядах Романовича и Марата, медсестра запомнит надолго. Нашатырный спирт – он и в Таиланде нашатырный спирт, спасает всех.
И так до оглашения фамилии мы вспоминали наши календари, написанные на пляже, и думали... Думали с такой силой, что прослушали фамилии.
– Кто беременный? Я беременный? – спросил практически поседевший Алек Романович, чья фамилия не зависела от того, «м» ты или «ж».
Естественно, в результате оказалось, что Аня, и сестра назвала мою фамилию по инерции, забыв, что я вчера перебралась к окну. Видите ли, природа Ане про фрукты напоминает.
8. Тариф «Жизнь-UPD»
Wider than a mile
I’ll be crossing you in style
Someday
Oh, Dreammaker
You heartbreaker
Wherever you’re going
I’m going your way!
Мы сидели на карантине, и спустя неделю инфекционисты все еще опасались, что какая-нибудь странная молекулярная система проявит себя и мы начнем распространять тропическое зло по прекрасному Москоу-сити.
Наша страна нам пока не доверяла, убежденная, что мы являемся носителями как минимум лихорадки Ку. Ку-ку.
Нашу кровушку пили из вены, как томатный сок, все уверяясь в добропорядочности граждан, жаль, что не дали медалей за преодоление стихии, жаль, что не дали ипотеку или хотя бы удостоверения героев. Хотя какая, к черту, разница. Мы сами властители семейного пиара.
– Я сказал родителям, что ты вошла в горящий вигвам и остановила на скаку стадо баранов, – сказал Романович.
– А я бабуле, что ты построил плот и спас меня от вудуистов, ей, правда, послышались вуайеристы, как всегда.
Так и рождаются фамильные сказки о красных дипломах и принцах на белых Lamborghini.
– Я всегда знал, что ты идеальная жена!
– Ясен красен. Не первый день замужем.
А что касательно швабр... То быть или не быть – вопрос риторический. Таким вопросом лучше не задаваться, вспоминая историю принца датского. А мы представители другой истории, и наша производительность труда росла с каждым часом, месяцем, годом.
Но даже этот факт не заставил Аню отказаться от оружейных трофеев и идеи с манго.
Цинизм порван на клочки, разодран на щепки, расколот на сотни тонн пушистого снега, растоплен на миллионы чашек глинтвейна в придорожных кафе, разложен на сотни стопок фотографий, развешан на сотни поздравительных транспарантов, разломан на мегабайты зимних писем! Селяви, мой надменный цинизм, селяви!
...Одним утром ко мне приехала Аня и невзначай ляпнула:
– Когда мой ребенок начнет надевать розовые рубашки и крутить своей rnb’шной задницей, пристрели меня. Но скажи Марату, что случившееся – чистое совпадение...
&less