Биография нечисти 2
Шрифт:
Когда до вагончика осталось метров десять, дверь бытовки распахнулась и на порог вышел горбун.
– Убери пушку!
– хриплым, не приветливым голосом приказал он.
– А то спущу пса.
Для убедительности горбатый хозяин направил свет фонаря в сторону, и Воробьёв увидел вольер в котором молча метался патлатый алабай. Даже для этой породы зверь за сеткой показался великаном. Пегий, с чёрными продолговатыми пятнами симметрично расположенными по бокам он являл собой какую-то причудливую помесь. Алабай неотрывно смотрел на Воробьёва внимательными прожигающими до костного мозга глазами, в которых
Это были глаза людоеда однажды вкусившего человеческую плоть и жаждавшего ощутить её вкус снова. Глаза существа мечтавшего избавится от привязи и вернуться на свободу. Макс буквально шкурой почувствовал характер этой собаки. Он поёжился и перевёл взгляд на горбуна.
– Смотри! Оружие опустил!
– крикнул Макс.
– Мне сказали здесь можно переночевать.
– Жратва есть?
– отозвался горбатый.
– Нет!
– Воробьёв нехотя закинул автомат за спину и медленно подошёл к вагончику.
– Ты Аким? Верно?!
– Плохо что нет жратвы!
– пробурчал в ответ хозяин.
– У меня тоже кладовочка пустая. И накормить-то нечем!
– Ладно, - пожал плечами Макс.
– Как-нибудь обойдусь. Мне не привыкать.
Аким смерил гостя подозрительным взглядом и молча кивнул на дверь.
4
Только оказавшись внутри Макс заметил, что за первой бытовкой, стоит ещё одна, плотно прилепившаяся боком к первой. Их соединял небольшой коридорчик из досок, в щели между которыми задувал ветер. Из дальнего вагончика доносился заливистый храп и невнятное бормотание. Значит постояльцы у горбуна всё-таки имелись.
– Хостел прямо скажем не люксовый, - попытался пошутить Воробьёв.
– Какой есть, - пробурчал Аким.
– Давай три тысячи и выбирай койку на свой вкус.
Воробьёв огляделся. Полез в нагрудный карман намереваясь достать толстый рулон купюр, но вовремя спохватился. Жизнь его уже научила не делать глупостей, а ведь ещё пару месяцев назад, он и глазом бы не повёл, — сунул бы хозяину под нос всю пачку да ещё подразнил бы чтоб выяснить как этот рвач отреагирует.
Журналист незаметно вынул из рулона одну купюру и вытащил её на свет.
– А что? Может в закромах всё-таки найдётся какая-нибудь еда?!
– протягивая пять тысяч, поинтересовался он.
– Не откажусь даже от вчерашних макарон.
Судя по обстановке первый вагончик использовался как столовая. Самодельные столики, чиненные перечиненные стулья, полки с порожними банками и бутылками, в углу раздача с артельным чайником и ведёрными кастрюлями на столешнице. Там же дровяная печь, холодильник и плита с подсоединённым газовым баллоном.
– Сказал же ничего нет!
– Аким жадно облизал губы и рывком выхватил деньги.
– Эти мародёры... ну анархисты, что перекроили Зону, всех поставщиков от меня отвадили. Подлюги! Сам не знаю как буду выкручиваться, пока коробейники новые тропы проторят да нащупают...
Вспомнив старшего Стремача, Воробьёв криво улыбнулся. Всё-таки как же куркули между собой схожи. Оба горбуны, жадные как черти, а по характеру сволочи каких поискать.
– Про сдачу-то не забудь, - бросил Макс.
– У меня лишней наличности нет!
Аким угрюмо покосился
– Сейчас!
– процедил он.
Горбун залез под столешницу и тут же вынул из-под неё мешок.
– Это тебе на сдачу!
– пояснил он.
– Стиранное одеяло! И подушка без клопов!
Глава 17
1
Каким бы уставшим не был Макс, но спалось ему не сладко. Духота, странные если не сказать отвратные запахи, витавшие в ночлежке, постоянный шум который производили его соседи, — всё это не слишком располагало к нормальному отдыху. Он постоянно просыпался, вскакивал на койке и пытался сообразить куда же его в этот раз занесла нелёгкая.
Около четырёх утра он пробудился в очередной раз и решил, что с него хватит. Смахнув с лица нескольких опьяневших от крови комаров, Воробьёв встал на ноги, покряхтел немного кляня на чём свет стоит продавленный матрац и подошёл к окошку. Край стекла был отколот и, в образовавшуюся щель беспрепятственно проникал холодный предрассветный воздух.
Было ещё темно. Только где-то у горизонта тревожными сполохами пробивались первые, пока ещё зыбкие лучи восходящего светила. Дождевой фронт убрался куда-то на юг. Макс приблизил лицо к трещине в стекле и посмотрел на небо. Рыхлые облака медленно ползли следом за фронтом, и сквозь прорехи можно было разглядеть мерцающие в холодной синеве звёзды.
Он жадно потянул носом и перевёл взгляд на лежащее впереди пространство. Как он и предполагал накануне, лачуга Акима располагалась возле болота. Местечко не приветливое, но судя по торчащим из воды купам деревьев, таковым оно было не всегда. Вода пришла сюда недавно, затопила низины и овраги, превратила окрестности в гнилое море.
Иногда в разных местах над водой вспыхивали молнии. Энергия пробивалась из самых недр и, вырвавшись на поверхность, рассеивалась в воздухе стремительным безмолвным сполохом. На это светопреставление можно было смотреть часами, — каждая молния обладала уникальными свойствами. Одни красновато-лиловые, какие-то с белизной в сердцевине, некоторые едва заметные, другие ослепительные словно трассирующие пули. Бывало, что из-под воды выскакивали огненные шары, и тогда до слуха доносились глухие хлопки. Шары взмывали метров на десять, сталкивались и распадались на более мелкие.
«Деньги бы брать за такое зрелище!
– подумал Макс.
– Этот дремучий горбун не знает своего счастья».
И вдруг Воробьёв услышал как в вольере зарычал могучий алабай. Тотчас же около металлической стены вагончика, выходившей на болото началась подозрительная возня, заполнившая однообразный предрассветный фон леденящим сердце скрежетом.
От неожиданности Воробьёв отпрянул и попятился к своей койке, где лежал автомат. Это был неосознанный порыв, слишком уж свежими были воспоминания о кровожадных телепатах. На долю секунды у него возникло чувство, что антропоморфы выследили его и пришли по следу, чтобы посчитаться за гибель соплеменника. Но сомнения быстро рассеялись, такой вариант развития событий был чересчур невероятным. Прежде чем вступать в драку мутанты прошлись бы по мозгу, да и не могли твари так легко преодолеть многокилометровую дистанцию.