Биография нечисти 2

Грегор Павел

– Мне чужая слава не нужна!
– огрызнулся Макс.
– Своей хватает.

– Про Журналиста слышал, - отозвался Симон.
– Если ты тот за кого себя выдаёшь, то рад познакомиться. А что там была за история с Гришкой Тритоном?

– Проверяешь?
– улыбнулся Макс.
– Да ничего хорошего не было. Спустились за своими в подземку, а там гнездо «ведьм» вот и попал Гришка под раздачу. Ему первому телепаты стали интеллект прессовать, и если б не телефон...

Воробьёв выдержал паузу и улыбнулся.

– Далила попросила передать тебе привет!

Как

только Симон услышал про Далилу, от его подозрительности не осталось и следа. Судя по всему с этой дамочкой он был хорошо знаком, и это не могло не радовать.

– Да свой он, свой!
– добавил и Лукич.
– Мировой парень! Верь мне! Я то уж хорошо разбираюсь в людях.

– Я и не сомневаюсь!
– пожал плечами Симон.
– Ладно Журналист! Не знаю зачем ты к нам пожаловал, но раз такой легендарный пойдём в лагерь. Потолкуем, расскажешь чего тебе от нас надо.

Лидер сталкеров кивком отослал Митьку на блокпост, своему товарищу, который всё это время помалкивал, показал на тележку Лукича. Понимали его с полуслова, и Макс как-то неосознанно, практически сразу, проникся к этому человеку особым уважением.

– Пойдём!
– позвал Симон.
– У нас тут коммуна. Всё по простому. Но нарушение правил карается безжалостно.

Глава 18

1

Макс шёл следом за Симоном и ощущал как напряжение прошедших часов медленно сходит на нет. Он не мог объяснить этой неожиданной трансформации, только хладнокровно констатировал её последствия. Может он наконец почувствовал, что оказался среди родственных душ, может сама окружающая обстановка внушила уверенность и умиротворение. Кто знает? Ведь человеческая психика не предсказуема. Кому как не ему, физиономисту и любителю изучать людские характеры этого не знать.

– Отстегни, пожалуйста, рожок!
– не оборачиваясь попросил Симон.

Макс поспешно выполнил просьбу и засунул магазин в карман разгрузки. Что ж сталкер не обязан был ему доверять.

Они прошли вдоль стены цеха, завернули за угол и вышли к заводскому гаражу. Это было длинное выложенное из шлакоблоков помещение разделённое на пять боксов. Здесь сталкеры организовали жилую зону, о чём красноречиво свидетельствовали характерные признаки холостяцкого быта. На бельевой верёвке протянутой от электрического столба к воротам крайнего бокса сушилось бельё, из утробы гаража доносилась джазовая музыка, из летней кухни ветерок приносил притягательный аромат свежесваренного кофе и поджаренного хлеба.

Симон подвёл Воробьёва к кухне. Остановился. Поблизости никого не было только скворчала картошка на сковороде, да во всю пыхтел закипающий чайник.

– Давай откровенно!
– подбоченился мужик.
– Какого чёрта тебе здесь понадобилось?

Сталкер произнёс эти слова без напряжения в голосе, с какой-то доброжелательной непринуждённостью, словно спрашивал о незначительной мелочи.

– Откровенно?!
– задумался Макс.
– Мне просто некуда было идти! Последние

дни крепко вымотали, вот и потребовалась передышка. А ещё... Я ведь и по профессии журналист. Однажды в мою светлую голову пришла мысль написать книгу про обитающую здесь нечисть, а дурная голова, как говорится, ногам покоя не даёт. Так и оказался в Зоне...

– Можешь подтвердить, что журналист?

Макс улыбнулся. Засунул руку за пазуху и достал удостоверение.

Симон взял его в руки и пару секунд внимательно изучал. Потом вернул хозяину и рассмеялся.

– Ну чума! Никогда не думал, что повстречаю в этих краях единомышленника. Чудно как-то! Я ведь тоже когда-то статейки пописывал, репортажи из горячих точек делал и по миру помотался будь здоров.

– И в самом деле чудно!
– удивился Макс.
– Где бы ещё пересеклись?!

Симон рассмеялся и хлопнул Воробьёва по плечу.

– Добро пожаловать в нашу обитель!
– сказал он.
– Надеюсь, не разочаруешься!

2

Макс положил рюкзак на землю. Рядом пристроил автомат. От запахов готовящейся снеди во рту начался настоящий потоп. Только и успевай слюну глотать.

Симон подошёл к распахнутым воротам крайнего бокса и громко свистнул.

– Сейчас с ребятами познакомлю!
– пояснил он.
– Коллектив у нас уникальный, все со своими достоинствами и недостатками. Но в целом люди адекватные, особенно когда спять зубами к стенке.

Из гаража вышли четверо, потом подтянулись ещё двое. Уставились на Макса как на новый самовар, но комментировать и высказывать мнение не стали.

– Начнём по порядку, - сказал Симон.
– Самый тяжёлый и бесстрашный в нашей команде Фимка Голиаф. Рядышком Миша Трезвон и Кимка Шухов. Кудрявый паренёк в очках Веня Столпер, а по левую руку его помощник Боря Рудаков. Ну и конечно же великий и неповторимый Федя Ляликин первейший в Зоне сталкер, которому при жизни нужно поставить памятник за его подвиги.

– Ну уж это ты загнул. Мне да ещё памятник!
– заулыбался Лялякин.
– Писатель, я вам что ли?

Воробьёв пожал каждому руку и скромно отошёл в сторонку. Этим стандартным актом и завершилась церемония вступления в клан старателей. Его перестали изучать, и вся развесёлая братия принялась обсуждать текущие проблемы. Зато изучением занялся Макс.

Он пристроился в тени молодой шелковицы, откинулся на её светлый гладкий ствол и непринуждённо, но внимательно всмотрелся в лица парней.

«Фимка Голиаф. Образ непритязательный и простой, - начал свой анализ Воробьёв.
– Прозвище соответствует внешности. Толстый, крепкий, мордатый, человек небольшого ума. Физиономия красная — красноречивый признак частых возлияний. Мужик любит выпить, что ж поделать у каждого свои слабости. А под бутылочку... Что? Правильно хорошая и обильная закуска — отсюда и чрезмерная полнота. И всё же на физиономии буквально написано — «я смирный и добрый». Про таких говорят: «человек, который мухи не обидит».