Биография нечисти

Грегор Павел

— И как тебе удалось раскопать столько информации? — стараясь сохранить невозмутимость поинтересовался Воробьёв.

— Сделать это было не сложно, — хмыкнул Паха. — От алкоголя у некоторых развязываются языки, вот Готлиб всё как на духу и выложил. Зиберт тоже не из молчунов. Когда по полгода торчишь в бетонном коробе так и тянет с кем-нибудь потрепаться. И самое главное сохранять в тайне суть происходящего никто даже не собирался — здесь «чёрная дыра», а всё что происходит в такого рода локациях никогда не выйдет за их предел. Навсегда теряется в безвременье, так сказать.

— Даже если об этом кто-то захочет рассказать?

— Разумеется, —

кивнул Паха. — Это нельзя проверить, а если и возникнет угроза разоблачения всегда можно замести следы. Думаешь, зачем здесь Зиберт и его помощники, которые только числятся в охране? Да и мой приятель Готлиб тоже в критический момент может на что-то сгодиться.

— Ладно, ладно. Я понял! — Макс почесал щетинистый подбородок и посмотрел на приятеля. — И всё же… Зачем мы туда лезем?

— Побочным эффектом исследований стало одно открытие, которое при определённых обстоятельствах могло сократить количество боевых потерь во время войны, — Сержант допил кофе и вышел из-за стола. — Было обнаружено, что созданный при помощи генной инженерии вирус способен реанимировать клетки, выступая в роли «дефибриллятора» при введении его в кровь. Вроде бы спасение жизни благая цель, однако в девяти случаях из десяти реанимация проходила не совсем гладко и «оживление» заканчивалось созданием бездушного пугала обладающего примитивными инстинктами с полным отсутствием интеллекта.

— Смеёшься!? — Макс скептически улыбнулся. — Хочешь чтобы я поверил будто бы немцы создали здесь зомби?

— Можешь не верить, но факт остаётся фактом — существа которые остались в лабораторном комплексе мало, чем от них отличаются. Разве что активности никакой не проявляют благодаря предпринятым ранее мерам.

Журналист поёжился и, немного помедлив, потянулся за пирожком.

— Они и на людей бросаются? — спросил он.

— Этого я не знаю. Со своей группой я спускался туда пять раз и находил только «тела» практически не проявляющие признаков жизни. Их моторика настолько замедленна, что со стороны кажется будто перед тобой манекен. Мы просто их поднимали упаковывали в матерчатый контейнер и выносили на поверхность. Всё равно что мешок картошки со склада.

2

Несколько минут Воробьёв сидел молча, пытаясь осмыслить сказанное Пахой. У нормального человека эта информация вызвала бы настоящую истерику. Но в том то и дело, что он уже начал сомневаться в собственной нормальности. То ли наконец-то произошла долгожданная психическая адаптация, то ли он и в самом деле очерствел и мутировал в более приспособленную к выживанию в «Зоне» форму, но откровения приятеля не вызвали практически никаких эмоций. Более того узнав правду, он вдруг почувствовал, что беспокойство, которое он испытывал с самого начала пребывания в «Фатерлянде», мгновенно, словно по команде, улетучилось.

— За риск нам платят хорошие деньги, — сказал Сержант. — А риск не так уж велик. Главное сохранить самообладание, когда окажемся внизу. На выполнение задачи уйдёт не больше двух часов. Главная сложность отыскать в катакомбах «ворчуна» с нужными характеристиками, а всё остальное дело техники. Заберём тварь, поднимем на поверхность, передадим заказчику и баиньки.

Паха вытащил из-под стола рюкзак и швырнул его на стол.

— Твой костюм, — пояснил он. — Примеряй сейчас, чтобы потом не возникло никаких проблем. В шахте будет некогда и переодеться на ходу,

если у тебя где-нибудь натрёт, не получится.

3

Паха отвёл подопечного в раздевалку и перед тем как уйти посоветовал тщательно выбрить физиономию. Совет был не лишним, растительность на лице могла создать дискомфорт: с маской на лице, под носом не почешешь.

Макс подошёл к умывальнику, открыл воду, в шкафчике отыскал станок и пену для бритья.

«Ну и пугало! — разглядывая себя в зеркале, подумал он. — Увидишь спросонья — сам испугаешься…»

Много времени гигиеническая процедура не заняла, но уходить из раздевалки журналист не торопился. Ему доставляло удовольствие смотреть как течёт из крана чистая отфильтрованная вода. Так наверное бывает, когда человек долго лишён привычных благ и словно заново открывает для себя все прелести цивилизации. Впрочем, сеанс релаксации продлился не больше пяти минут, потом Воробьёв нехотя перекрыл воду и потянулся к рюкзаку. Первым делом он вытащил из мешка полнолицевую маску, к которой судя по коннекторам, должен был подсоединяться баллон с воздушной смесью. Примерил её. С удивлением отметил, что скованности, как от противогаза, не ощущает. Превосходный обзор, нейтральный запах, встроенный динамик радиосвязи, возможно ещё какие-то удобства про которые пока не догадывался.

Затем облачился в куртку и комбинезон химзащиты, мало чем отличавшийся от того в котором пришлось травить «скреллингов». Покрасовался немного перед зеркалом, прошёлся из угла в угол и вдруг вспомнил слова Марты о призраках.

Словно в голове что-то щёлкнуло, перенаправив его мысли в иную плоскость. Он неосознанно сопоставил разрозненные факты и неожиданно пришёл к неутешительному выводу.

«А дамочка-то сказала правду, — подумал он. — Только вот от её правды мурашки по хребту».

4

Они остановились перед дверью в арсенал, и Готлиб полез в карман за ключами.

— Если о подобных вольностях узнают в центральном офисе, мне несдобровать, — сказал бородач. — Там умеют считать деньги и высчитают за каждый ствол…

— Да ладно! Кто узнает-то? — хлопнув по жирному плечу немца, усмехнулся Паха. — Надо же хоть как-то отблагодарить парнишку, а в твоих закромах погремушек хватит на целый взвод.

— Наглые вы, сволочи! — оскалившись процедил красномордый. — А две тысячи евро будто не благодарность? А жратва?

— Парень лишился своей пушки, войди, наконец, в положение. К тому же я не за просто так прошу.

Сержант стянул с плеча рюкзак и тихонько им встряхнул. Внутри приглушённо звякнуло, и этот звук вызвал у Готлиба неоднозначную реакцию.

— Ну и наглые же вы сволочи! — повторил он. — К стене припрёте, так хрен отмахнёшься…

Провернув ключ два раза, он порывисто распахнул железную дверь и вошёл в комнату.

— Не стойте там, — рявкнул он. — Не надо лишний раз мозолить глаза.

Макс прикрыл за собой дверь и огляделся. Это была длинная напоминающая подсобку комната, в задней части которой располагался зарешеченный отсек со стойками для оружия.

— Какое предпочитаешь? — поинтересовался Готлиб, обращаясь к Максу. — Импортное или наше?

— Да наше, наше! — хмыкнул Сержант. — Иное использовать несподручно.

— Тогда выкладывай бухло!

Паха отстегнул на рюкзаке ремешки и вытащил из него две бутылки.

— Отличный вискарь, лучшее из того, что продаётся в «Эдеме».