Биография нечисти
Шрифт:
— Мы выполним задачу в любом случае, — категорично заявил немец. — В противном случае отсюда никто не выйдет.
— То есть как? — воскликнул Сеня.
— Лучше пораскинь мозгами, — обозлился Зиберт. — Дверь из «резервата» заперта. Открыть её можно только моей ключ-картой. Вы конечно можете попытаться её отобрать, но тогда я сломаю карточку и вы никуда не уйдёте.
— Ну ты и падла! — прошептал Зотов. — Выберусь живым, больше никаких дел с тобой иметь не буду.
— Выберись сначала, — проговорил немец.
Замолчали как по команде. Каждый старался переварить информацию и понять как действовать дальше.
— Ладно!
— Без проблем! — огрызнулся немец. — Так даже проще.
4
Макс услышал как за спиной, в застеклённому боксе, приглушённо и сердито зарычал «ворчун». Он пару раз стукнулся головой в окно и замолк. От этого звука по коже побежали мурашки, и Макс непроизвольно обернулся. Ворчун всё ещё стоял у окна и, рыская носом, пялился в подсвеченную зелёным светом стену. Воробьёв даже не пытался сравнивать это пугало с мутантом, слишком уж явными были ассоциации с живым человеком. И всё же нет-нет, а именно такие сравнения в голове и возникали.
— Что означает жёлтый штрих-код? — спросил Макс.
— Какой-то умник придумал, — ответил Паха. — Они делят «ворчунов» по уровню темперамента. Зелёный маркирует тварей пассивных, практически не проявляющих признаков жизни. Жёлтый: способных двигаться и реагировать на движение, а красный…
Паха покосился на компаньона и многозначительно покачал головой.
— Лучше на глаза им не попадаться. Если они находятся в активном состоянии, то превращаются в настоящих бестий. В клочья разорвут когда догонят.
— Эй вы! Заткнитесь! — зашипел немец. — Не надо привлекать к себе внимание и производить лишний шум.
Они добрались до конца коридора. Остановились, чтобы осмотреться. Судя по всему, Зиберт не имел никакого представления куда двигаться дальше. Но показывать некомпетентность парень явно не желал.
По какой причине все боксы были пустыми и где находились сейчас их обитатели можно было только догадываться. Не ясно было и то, когда это произошло. Возможно в лаборатории случилась авария и твари вырвались из заточения, возможно им дали это сделать намеренно, чтобы обеспечить жизненное пространство. Пролить свет на этот вопрос могли немцы да только как их расспросишь. Зиберт вряд ли станет по этому поводу трепаться, а Готлиб мог толком и не знать.
«На протяжении долгого времени сюда приходили наёмники и забирали «ворчунов» как тушёнку со склада, — подумал Макс. — Умно придумано. Материал для опытов под рукой, в надёжно защищённом инкубаторе. Достать можно в любой момент. Только свистни, и дураки готовые лезть в пекло тут же прибегут на зов».
Осознавать, что сам стал таким дураком было неприятно. Неприятно ещё и потому, что своим участием он способствовал продолжению смертельно-опасного эксперимента. Куда отвезут очередного «ворчуна»? Что с ним сделают? Чем грозят подобные опыты? Бесконечные вопросы сводили с ума.
— Почему нельзя отдать им Ганса? — спросил вдруг Макс. — На его рубахе тоже жёлтый код.
— Из этических соображений, — отозвался Зотов. — Парень был ведущим сотрудником этой замечательной лаборатории. Лично проводил опыты, случайно себя инфицировал и превратился в «ворчуна». Теперь вот
Зиберт наконец определился и жестом позвал остальных. Повернули в левое крыло. Здесь царила темень, только в дальнем конце коридора призрачно мерцал одинокий зелёный плафон, под которым ворочался и перекатывался серый тюк тряпья.
Глава 33
1
Разглядеть что именно шевелилось в дальнем конце коридора оказалось не просто, но у Макса быстро исчезли сомнения в природе этих рефлекторных и бездумных движений. На кафельном полу корчилось и извивалось, стараясь подняться на культи обрубки одно из этих жутких существ, которыми судя по россказням был наводнён весь подвал.
— Кто ж его так разделал? — едва слышно, проговорил Зотов.
Зиберт обернулся, потоптался на месте и, не найдя поддержки в глазах товарищей, нерешительно сделал несколько шагов вперёд. Через секунду остановился и снова повернулся к своим.
На его физиономии красноречиво отражался вопрос: «что дальше?» Но в том-то и дело, что даже Паха не знал как поступить. То ли драпать, то ли двигать вперёд с сомнительной перспективой выполнить поставленную задачу. Всем стало понятно, что задуманный план дал осечку и нужно как-то выкручиваться.
— Надо посоветоваться! — прошептал Сержант. — Включай задний ход…
До слуха донеслись гулкие шлепки босых ног по кафелю и приглушённые хрипы. В зелёном мерцании показалась рыхлая тень, и на свет выбралось уродливое кудлатое существо. Спелёнутый в смирительную рубаху «живой мертвец» приблизился к лежавшему на полу, завалился на колени и урча, словно хищный зверь, принялся с жадностью сдирать зубами мясо с бедра искалеченного «ворчуна». Освободить руки для опоры он не мог и от каждого рывка головой заваливался на бок, демонстрируя окровавленное рыло и бездушные белые глаза. Но ужаснее было то, что каннибал оказался не единственным. Ещё один урод выбрался из темноты, остановился посреди коридора и, вздёрнув голову, начал сипло тянуть носом воздух.
— Ну и чертяка! — протянул Паха. — Такого в мешок на раз-два не упакуешь.
Этот «ворчун» выглядел иначе. От долгих попыток освободить руки, швы на правом рукаве рубахи разошлись, и одна конечность свободно болталась у пояса. Ничего хорошего эта могучая и цепкая «клешня» не предвещала. Верзила выглядел внушительно и даже в состоянии пониженной активности мог причинить массу проблем.
Здоровяк рывком повернул голову и уставился на людей мутными безжизненными глазами.
Изучал не долго. Через секунду его обезображенное мутациями лицо исказила гримаса ярости и «ворчун» свирепо зарычал. Выпростав свободную руку он довольно прытко устремился в сторону Зиберта с явным намерением во что бы то ни стало добыть свежего мяса.
Такого потрясения Макс не испытывал за всё время пребывания в «Зоне». Ни в управлении завода, когда его прижали к сене «скреллинги», ни в норе «ведьм» в Красных Бережках, ни даже в тот момента когда его отправил в неконтролируемый полет Железняк со своим прихвостнем. Ощущение было сродни панике. Паники непреодолимой, безысходной и животной. Разум ни в какую не хотел принимать тот факт, что перед ними были уже и не люди вовсе, а совершенно иная форма жизни лишь внешне схожая с человеческой.