Биомем
Шрифт:
– Ну как? – спросил Матвей. – Что думаешь?
Борис пожал плечами.
– Красиво прошли. Наверное, долго репетировали. Терпение и труд до блеска натрут и самое бессмысленное занятие. Реконструкторы?
– Нет. Не реконструкторы, не ролевики, не спортсмены, не военно-патриотическая организация, не нацисты, не ультра… В общем, «не» любое движение, которое ты можешь вспомнить. И нет – они нигде не репетировали. Даже ни разу не собирались все вместе.
– Не может быть! – не поверил Борис. – Так
– Не бывает, – согласился Матвей, – но это так. У нас уже есть полный список группы, есть подробная геолокация каждого за последние два месяца. Можно с уверенностью утверждать, что никакой тренировочной базы у них нет. Участники иногда встречаются в квартире Горева, это их идеолог. Мы проверили – обычный блочный дом, строевую подготовку там соседи не смогли бы не заметить. А тем более репетицию речёвки. И встречаются там обычно человек пять-шесть, даже половина группы никогда не собирается вместе.
– Но как ты тогда объяснишь… – начал Борис.
– Не знаю, – ответил Матвей, – у меня нет никакого объяснения. Это меня и тревожит.
– Так может, забить на это? – предложил Борис. – Ничего криминального я здесь не вижу, а забот и без того хватает. Откуда ролик?
– Марина Соколова прислала, её это тоже заинтересовало.
– Вот пусть она этим и займётся.
– Не её профиль. Она занимается криминалом, но его, как ты заметил, здесь нет.
– А мы тут при чём?
– А мы занимаемся непонятками. И они тут есть. Надо разобраться.
Борис недовольно хмыкнул.
– И разбираться с этим придётся мне? Я правильно понял?
– Конечно. Лучшего кандидата не найти – ты схватываешь всё на лету.
Борис побарабанил пальцами по столу.
– С внедрением?
– Нет, – ответил Матвей, – зачем. Они же не преступники. Ненавязчивое наблюдение со стороны, сбор данных. У них есть какая-то идеология; вроде ничего особенного, но изучи повнимательней, я мог что-то упустить.
– Понятно, – сказал Борис, – неинвазивный метод.
– Вроде того, – подтвердил Матвей.
6
Леонид встретил Динку у метро. Торопливо поцеловал в подставленную щёку, потом чуть ниже, в шею.
– О-о-о! – протянула Динка, закатывая глаза. – Что, так сильно обидели?
– Наоборот!
Динка взяла его за руку и потянула за собой.
– Тогда выкладывай.
И Леонид, чуть помявшись, выложил новость, которую хотел приберечь до постели.
– Представляешь, я сегодня встретил твоего гуру.
– Твоего, – поправила Динка.
– Неважно, – отмахнулся Леонид. – Просто представь, какова была вероятность такой встречи. А она произошла, и мы даже друг друга узнали. Интереснейший мужик оказался! Его фамилия Горев, он преподаёт математику в Политехе…
– А имя? – перебила Динка.
– Имя? Не знаю, он
– В секту? Да ни за что!
– Это не секта, – возразил Леонид, – там всё строго по науке. И потом – что плохого в секте? Сегодня секта, завтра мировая религия; мне кажется, у этой теории есть такой потенциал.
Динка нахмурилась.
– Даже так? Позволь, я догадаюсь – там всё построено на добре?
– Да что плохого в добре? Чем тебе добро-то не нравится? – обиделся Леонид.
Динка с минуту помолчала.
– А твой Горев, случаем, не коммунист?
– С чего ты взяла?
– Ну как же – мир Полдня, счастье всем и пусть никто не уйдёт обиженным. Твори добро и выкладывай в сеть.
– Это не коммунизм, – возразил Леонид, – это гуманизм. Правильная идеология. А я за любую идеологию, которая призывает творить добро. Людям сегодня катастрофически не хватает добра.
Динка покачала головой.
– Чего людям действительно не хватает, так это терпимости. Особенно сейчас, когда все страны соревнуются в изобретениях всё более изощрённых систем тотальной слежки. Хотя твой гуру, скорее всего, назовёт это безразличием. Добро – оно такое: всё, кроме себя, готово объявить злом.
– Ерунда! – возразил Леонид. – Терпимость нужна там, где царит зло. А там, где есть добро, она излишня – добро всё решит.
– Уверен? – спросила Динка. – А вспомни, недавно в инете был скандал с Титенёвым, звездой нашей футбольной сборной. В сеть слили видео, на котором он мастурбирует. И его буквально затравили, даже глагол новый придумали – «титенькать», как синоним понятно чего. Что в головах у этих хейтеров? Они же сами в юности онанировали люто и бешено, а большинство из них, уверена, и сейчас продолжают. Все это делали; более того, если какой-то уникум и сумел уклониться, я бы рекомендовала ему обратиться к врачу. Даже к двум – по психике и по соматике. Уж в чём в чём, а в этом деле днём с огнём не найти праведников, способных бросить камень. Но камни там летели градом.
– И к чему это всё? – спросил Леонид.
– Сейчас поймёшь. Титенёв же звезда, у него масса фанатов. И они не остались равнодушными, стали творить добро – слать своему кумиру слова поддержки, сраться с хейтерами. Ему хотелось, чтобы все как можно скорее забыли об этом скандале, но воины добра никому не позволяли расслабиться – то слово поддержки в ленту, то лучик добра, то гром проклятий на голову употребившего новый глагол. Не знаю даже, от кого он больше настрадался – от хейтеров или от своей группы поддержки.