BioShock: Восторг
Шрифт:
Редгрейв смотрел то на одного, то на второго, казалось, пытался принять решение…
Кавендиш нахмурился:
– Что за бред? Давай, двигай, прекрати тратить время, Карлоский, ты, проклятая русская пьянь!
В ответ на это Карлоский высоко поднял брови, задумавшись. Но наконец он покачал головой:
– Нет, Билл. Прости, слишком рискованно.
Редгрейв вздохнул и прицелился в Карлоского:
– Иван, этот человек, он и его жена, приглашали меня на ужин и не один раз. Единственные белые люди во всем этом городе, которые так делали. Я не
Кавендиш зарычал и наставил Томми-ган на Редгрейва:
– Ты черножопый сукин….
Но тут Карлоский повернулся и выстрелил в голову старшего констебля. Дважды. Кровь и мозги разлетелись, когда Кавендиш дернулся в сторону, сделал шаткий шаг и упал.
– Ублюдок, – сказал Карлоский и плюнул на тело.
Элейн и Софи закричали, вцепившись друг в друга.
Уоллес уставился с тупым изумлением:
– Господи, Карлоский!
Элейн обернулась, чтобы выяснить, что произошло, но дочери не позволила.
Карлоский посмотрел на Редгрейва, затем опустил взгляд на Кавендиша:
– Не люблю, когда мной командуют, Редгрейв, – пояснил он. – Кавендиш был мудаком. Хотел убить его много-много раз! В любом случае – если кто-то и будет тебя оскорблять… это буду я!
Элейн медленно повернулась к ним, все еще прижимая к себе Софи. Она вздрогнула при виде пробитой головы Кавендиша.
– Мистер Редгрейв, не могли бы вы позволить Биллу пойти с нами? – спросила женщина. – Прошу!
Констебль покачал головой, извиняясь, и навел Томми-ган на Билла:
– Простите, но Билл и Уоллес должны пойти со мной.
– Я понимаю, – сказал Билл, смотря в глаза Редгрейву. – Райан был тем, кто дал тебе шанс. Со мной было так же.
– Лодка на холостом ходу, миссис МакДонаг, – проговорил Уоллес мертвым голосом. – У ступеней. Все, что вам нужно, это отшвартоваться, нажать на рычаг привода и двигать в ту сторону, куда сейчас смотрит нос. Так вы попадете на морские пути. Кто-нибудь увидит вас. Там есть заряженный сигнальный пистолет…
Элейн повернулась к Биллу, глядя на него ошеломленно:
– Билл, нет…
Билл взял ее руку и поцеловал:
– Элейн… Ты знаешь, что должна сейчас сделать. Ради Софи.
Элейн покачала головой.
Билл подошел ближе и поцеловал ее в соленые от слез губы, после чего подтолкнул к ней дочь:
– Ради Софи…
Она сжала губы. Но кивнула. Всего один раз. Ее лицо сделалось совсем бледным. Элейн взяла Софи за руку и пошла прочь от мужа, она миновала батисферу, направляясь к маленькому коридору, ведущему к лестнице.
– А как же папочка? – спросила девочка дрожащим голоском, пока они уходили.
– Мы поговорим об этом позже, милая, – ответила ей Элейн. – У папочки сейчас есть дела…
Софи обернулась, смотря на отца через плечо. Он постарался наполнить свой разум этим последним ее взглядом, обращенным к нему.
– Пока, любимая! – он махнул рукой. – Твой старый папа тебя любит!
Затем Элейн
Карлоский посмотрел на Билла, затем кивнул на ближайшее окно. Билл подошел к окну, сквозь которое было видно, как солнце сверкало на морской глади, как по синему небу проплывали белые облака.
Он ждал. Вооруженные мужчины стояли позади, присматривали за ним.
Через несколько минут Билл увидел небольшое судно, плывшее на северо-восток, в сторону морских путей.
Билл почувствовал руку на своем плече.
– Идемте, – сказал он, отворачиваясь от окна.
Четверо сели в батисферу. Оружие Карлоского и Редгрейва было обращено на Билла и Уоллеса.
– Прости, Роланд, – сказал Билл, – это все моя вина, приятель.
Роланд отрицательно покачал головой:
– Я все равно и сам собирался попробовать. Тут твоей вины нет. Честь знать тебя.
Когда они прибыли на дно, там их встретили трое констеблей.
– Этого отведите к Сушонгу, – Карлоский подтолкнул Уоллеса к ним. И Роланд покорно пошел с этой троицей.
– Что они собираются сделать с Роландом? – спросил Билл тихо.
– Кто знает? – ответил Редгрейв с грустью.
Билл постарался подумать о побеге. Но в нем, казалось, не осталось ни капли желания драться. Он знал, что никогда не увидит свою дочурку или жену. И Карлоский был хорош в своем деле. Он больше не позволит Биллу пройти мимо себя.
Билл шел перед Карлоским и Редгрейвом, пока они направлялись к метро. Путешествие к Центральному контролю было похоже на путешествие назад по его памяти. Больше десяти лет в Восторге. Нью-Йорк. Лондон. Война…
Того парня унесло из треснувшего фюзеляжа самолета. Билл всегда чувствовал себя плохо из-за того, что выжил, а тот мальчик погиб, погиб он и многие другие. Погибли друзья, разбившись в горящем бомбардировщике. Что ж, теперь у него появился шанс присоединиться к ним…
Они добрались до Центрального контроля, и он оказался в тени мертвых. МакДонаг поднял глаза и увидел истлевший труп Фрэнка Фонтейна. Он выглядел точно Иисус на кресте, который пропустил свое воскрешение. Райан приказал грубо подлатать это тело, доставить сюда и поместить на стену. Послание для его врагов. Вот, чем вскоре станет Билл. Карлоский передал Редгрейву Томми-ган и достал пистолет из-под полы пальто, отступил Биллу за спину.
Билл услышал, как Карлоский взвел курок.
– Должен был распять тебя, прежде чем убить, – заметил он. – Но ты мне всегда нравился. Так что. Быстрая смерть.
– Думаю, надо было убить Райана, – проговорил Билл. Собственный голос показался ему низким и неестественным. – Он, наверное, злорадствует…
– Neyt. Он понимает все лучше, чем ты думаешь, – сказал Карлоский. – Множество других здесь, и он смотрел, как они умирали. Но… он не смог быть здесь для этого сейчас. Он сказал мне. Он бы не смог стоять и смотреть, как ты умираешь, Билл. Такой хороший друг, как ты…