Бирит-нарим
Шрифт:
К чему угодно он был готов, но не к такой встрече.
Еще миг - и чужак показался на дороге. Но он не шел, не бежал, -- мчался, словно хотел обогнать ветер, опередить рассвет. Казалось, летит, не касаясь земли, но позади него клубилась пыль, дымный след.
Лабарту готов был отступить с дороги, пропустить этого безумца, превратившегося в скорость. Но тот, заметив его, остановился, поклонился и выпрямился, тяжело дыша.
Завязанные в узел волосы пришедшего пропылились и растрепались, лицо было бледным, как от жажды, а взгляд метался, ни на чем не задерживаясь надолго. Одежда на груди потемнела
– - Беги, -- выдохнул чужак. Голос его был хриплым.
– - Пока они не пришли... Смерть, стрелы Инанны... Мы все умрем, и защиты не будет...
Этот демон был сильным, но окружал его страх, сквозил в каждом движении, в каждом слове.
Безумен.
– - Я Лабарту, сын Шебу и Тирид, хозяин Лагаша, -- сказал Лабарту, пытаясь заглянуть ему в глаза.
– - Кто ты, что случилось с тобой?
– - Сын Шебу и Тирид.., -- повторил пришедший, и его взгляд прояснился.
– - Они были мудры, избрали верный путь, покинув страну черноголовых... Почему же ты не ушел с ними?
– - И, словно спохватившись, добавил: -- Я Шуанна и был хозяином Киша.
Лабарту позвал его в свой дом, и тот пошел, на ходу говоря о короткой передышке, об утомлении и долгой дороге.
– - Ты гость в моем городе, -- сказал Лабарту, когда они пришли.
– - Я найду кровь, которая смоет твою усталось, и мы будем говорить.
Шуанна кивнул и опустился на пол. Сел, прислонившись к стене, и бессильно уронил руки на колени.
Так велик его страх... Но кто мог напугать демона?
И только одно объяснение тому было.
Он безумен. Да, это так. Но хорошая кровь излечит его.
Лабарту знал, куда идти, и нашел то, что искал, у старого колодца.
Девочка, не достигшая еще брачного возраста, поставила кувшин на землю, готовилась зачерпнуть воды. Ее волосы блестели после утреннего омовения, движения были уверенными и легкими, а кровь светилась ярче рассветных лучей.
Лабарту окликнул ее, и она пошла за ним словно тень, покорная и безмолвная. Возле колодца старуха кричала что-то им вслед, умоляла, рыдая. Но Лабарту не оглянулся. Пища демонов -- кровь, а вся кровь Лагаша принадлежала ему.
Когда хозяин Киша утолил жажду, они поднялись на крышу и Лабарту разлил пиво по чашам. Шуанна сделал глоток и запрокинул голову, ловя солнечные лучи. Был он все еще бледен, и руки его чуть заметно дрожали.
Как такое может быть? Он выпил всю кровь, до последней капли, силы должны вернуться к нему...
– - Почему ты бежал?
– - спросил Лабарту.
– - Что случилось в Кише?
Мгновение Шуанна молчал, глядя на солнце, а потом начал рассказывать. Путался и сбивался, но Лабарту слушал, не смея прервать вопросом.
– - Хозяин Ниппура, Эррензи, и дитя его сердца, Тику... они виноваты... в храме, в ночь священного брака... они...
Неровная речь складывалась в образы, превращалась в рассказ.
В Уруке, городе Инанны, в ночь самого святого ее праздника, двое демонов убили жрицу, забрали ее кровь. Верховную жрицу, ту, что произносит слова богини, ту, что становится Инанной в ночь священного брака.
И имена демонов, совершивших такое - Эррензи и Тику.
– - Энзи Урука... и его слуги... они сразу настигли Тику. А Эррензи жив, бежал.
Не сумел защитить ту, что оживил своей кровью.
Воспоминание вспыхнуло, на миг затмив явь: хрупкая девушка в звенящих украшениях, напряженно замершая за спиной у ниппурца. Но воспоминание померкло, заслонилось страхом.
Люди убили демона. Люди посмели убить демона.
– - Энзи Урука поклялся уничтожить всех пьющих кровь на земле Шумера.
– - Теперь Шуанна говорил ровнее, но по-прежнему не сводил глаз с солнца и сжимал чашу обеими руками.
– - И пришел в Киш. И с ним его друзья и воины. У них были стрелы с серебряными наконечниками, и воздух звенел от заклинаний. Канрин умерла.
– - Он вдруг опустил взгляд и прижал руку к груди, скомкал перепачканную кровью ткань.
– - Она была старше меня, но слабее, и умерла. Я должен был умереть вместе с ней. Стрела пробила мне сердце, но я вытащил ее. И сердце срослось, но боль осталась. И я смог бежать. Но силы не возвращаются, сколько бы крови я не пил. Я останусь здесь и, если мне суждена смерть, приму ее.
– - Он поднял голову и впервые посмотрел в глаза Лабарту.
– - А ты беги, пока еще не поздно. Вслед за Шебу и Тирид покинь эту землю, у тебя достаточно сил.
Лабарту смотрел на него не в силах промолвить ни слова. Внизу раскинулся город, и в нем каждый был занят своим делом, -- в домах, на полях, в храме... День начинался, обычный день. И усилием воли Лабарту отогнал страх и сказал:
– - Энзи Урука наказал осквернивших святыню. А потом отправился в Киш -- привычной дорогой. Разве не ходил он уже туда на войну?
– - Шуанна не ответил, а Лабарту продолжал: -- Но здесь Лагаш, не Урук и не Киш. Они не придут сюда. А если и придут, я смогу дать им отпор. У меня достаточно сил.
– - Если бы Энзигаль был здесь, он защитил бы нас, -- отозвался Шуанна, не отводя взгляда, тихо.
– - Но он ушел. В тебе кровь Энзигаля, но ты еще очень молод и слаб. Ты не выстоишь против них.
– - Ты ошибаешься, -- сказал Лабарту.
Но Шуанна лишь покачал головой и повторил:
– - Они придут.
2.
Лабарту проснулся посреди ночи от пустоты.
Ток крови, волны тепла, водоворот жизни, -- всегда чувствовал он людей города, даже во сне. А теперь словно оказался посреди пустыни -- может ли быть такое, что все люди в одночасье исчезли, и в городе не осталось живых, кроме Лабарту и Шуанны?
Хозяин Киша стоял в дверном проеме, смотрел в ночь.
– - Они пришли, -- проговорил он, не оборачиваясь, и голос его был сухим и ломким.
Но город пуст, хотел сказать Лабарту, но Шуанна уже шагнул за порог, и оставалось лишь последовать за ним.
Узкая улочка показалась незнакомой, чужой, и на миг Лабарту усомнился -- проснулся ли он? Быть может, это сон, безумное марево кошмара? Темные дома, лишенные жизни, неподвижный воздух, звездное небо над головой... И ни криков птиц, ни лая собак. Колдовская тишина, наполненная страхом.