Бирюзовая зима
Шрифт:
Вспомнился мне и поцелуй. Его губы на моей щеке – впервые после стольких лет.
№ 9. «Васт» – «Пламя»
Мурашки побежали по коже. Это было неделю назад: под эту песню Элиас положил мне руку на спину и стал медленно водить рукой вдоль позвоночника. «Элиас», – сказала я, и он тут же прекратил.
Картинки из недавнего прошлого всплывали в голове, в ушах звучала песня, а невидящий взгляд блуждал по комнате. Как же часто я была с ним неласкова…
Прийти к такому заключению было не очень-то приятно.
№ 10. Дэвид
Вчерашняя хэллоуинская вечеринка.
Тот момент, когда я в идиотской футболке с надписью Bite Me внезапно столкнулась с чертовски сексуальным вампиром.
№ 11. Рутс Манува – «Интерес сбросить вес»
Я долго гадала, что значит эта песня, и так и не нашла ответа. В одном я была уверена – где-то я ее уже точно слышала. Там еще такой примитивный ритм: все время повторяется «дюмди-дюмм, дюмди-дюмм, дюмди-дюмм». Да, песня, несомненно, знакомая. Но откуда? Есть подозрение, что с прошлой ночи. Вероятно, ответ – где-то между необъяснимой царапиной на лбу и загадочной шишкой на макушке.
№ 12. Джефф Бакли – «Аллилуйя»
Эта песня ассоциировалась у меня с вполне определенной атмосферой. С атмосферой мира и покоя, в которую мы с Элиасом погрузились, когда обнимались вчера в ванной.
Он правда провел рядом целую ночь?..
№ 13. «Без названия»
Фортепианная композиция. Я знала, что никогда не слышала ее, но почему-то меня мучило ощущение, будто она мне чем-то знакома. Начиналась она вкрадчиво, очень нежно – лишь трепетали отдельные ноты. Затем добавлялись все новые и новые звуки, которые наконец слились в единую мелодию – и унесли меня в другой мир. Музыка бурлила эмоциями, в ней таилось нечто неописуемо прекрасное, чувственное и в то же время меланхоличное. Она настраивала на мечтательный лад. Мелодия манила за собой, повелевала закрыть глаза, забыть о действительности и отправиться в странствия по неизведанным тропам. Она трогала меня, задевала самые глубокие душевные струны. Я не просто слышала музыку – я чувствовала, как она наполняет меня. До самых кончиков пальцев.
Когда композиция доиграла, я прослушала ее еще раз. И еще раз. И еще раз. И еще раз.
После восьмого раза я взяла телефон.
От: Эмили
Дорогой Элиас, ты не представляешь, как я хочу сейчас тебе позвонить. Уже час слушаю твой диск и наслушаться не могу. У меня нет слов, Элиас. Я не знаю, что сказать. Как такое возможно, что ты вспомнил все эти песни? Что означает последняя композиция? Я никогда ее не слышала. Одна из твоих любимых мелодий?
Я не могу подобрать слов, Элиас. Думаю, это лучший подарок, который мне когда-либо делали. С твоей стороны это невероятно мило, и я не знаю, как тебя благодарить. Диск просто прекрасен. Идея выше всяких похвал. Могу лишь повторить то, что уже написала: у меня нет слов.
С любовью, Эмили.
P. S. Если б я знала, пришла бы к тебе блевать гораздо раньше.
Отложив
Глава 5
Наше первое свидание
Я проснулась от того, что кто-то настойчиво и довольно грубо тряс меня за плечо. Открывать глаза мне категорически не хотелось. Потянувшись, я попыталась не обращать внимания на тряску, но она только усилилась. Тогда я открыла глаза и увидела лицо Евы. Она удивительно напоминала рыбу: губы двигались, но до меня не доносилось ни звука.
Я решила, что мне снится забавный сон – ведь единственное, что я слышала, была волшебная фортепианная музыка.
Диск Элиаса.
Я улыбнулась. Плеер был зациклен на этой композиции, и, очевидно, под нее я и заснула. Я вновь закрыла глаза, испытывая одно-единственное желание – нырнуть обратно в мирное море сна, но Ева перечеркнула все мои планы, стащив с меня наушники.
– Эй! – возмутилась я.
– Ты опоздаешь на лекцию, – ответила она.
Лекция?
Ах да, жестокая реальность…
– Сколько времени? – спросила я, отбрасывая волосы с лица.
– Ровно семь тридцать два, моя дорогая.
Это означало, что осталось двадцать восемь минут до часа икс, когда я должна стоять под дверью аудитории. Ненавижу, когда день начинается со стресса. И еще больше ненавижу, когда день начинается со стресса, а на лице у Евы эта благостная улыбочка, словно говорящая: «Кто рано встает, тому бог подает». Именно с такой улыбочкой она повернулась к своему рюкзаку и вскинула его на плечо.
– Мне пора. Ты проснулась? Тебя можно оставить одну?
– Да, да, – пробормотала я и нехотя села. В положении лежа искушение снова закрыть глаза было слишком велико.
Уже взявшись за ручку двери, Ева притормозила и повернулась ко мне.
– Так что же было на диске?
– Элиас записал для меня несколько песен.
Ева поморщилась.
– Какая пошлость. Ну да что с мужиков взять.
Пожала плечами и ушла.
Пошлость? Иногда я задаюсь вопросом, как Ева понимает романтику. Быть может, так: она отсасывает Николасу, а в соседнем доме горит свеча?..
Поскорее отогнав эти мысли, я схватила с тумбочки телефон. Ни одного нового сообщения. Может, Элиас еще спит? А может, просто не спешит отвечать… Нет, определенно – спит. Все прочие догадки – глупость.
Я откинула одеяло, выбралась из постели и прошлепала в ванную, чтобы привести себя в порядок. Несомненно, труднее всего этим утром будет вылезти из толстовки Элиаса. Но отправиться в ней в университет и, чего доброго, наткнуться на кого-нибудь вроде Алекс? Нет, как ни трудно расстаться с толстовкой, но альтернатива слишком пугает.
Я перекинула ремешок сумки через плечо, отключила звук на телефоне, сунула его в карман джинсов и побежала на лекцию. В аудитории, как всегда, я поднялась примерно до середины и села неподалеку от стены. Разложив маленький столик, я подняла взгляд на доску и прочитала тему: «Лирика XVIII века».