Бирюзовая зима
Шрифт:
Я стиснула зубы. С отчаяния я уже готова была подойти к нему сама и заговорить первой. Что он о себе думает? Сначала месяцами сводит меня с ума, а теперь ни с того ни с сего перестает обращать на меня внимание?
Неслыханная наглость.
– Где здесь можно выпить? – повернулась я к Энди.
– На кухне. Отсюда прямо и направо.
– Спасибо, – отозвалась я, развернулась и немедля отправилась на поиски.
Правда, кухни в общепринятом смысле слова я не нашла – скорее это напоминало винно-водочный магазин с плитой, раковиной и холодильником. Я глазам своим не верила. Алкогольных напитков там
Я тронула за плечо заслонявшего дорогу парня:
– Можно?
Он отступил на шаг, пропуская меня к картонным стаканчикам.
– Спасибо, – поблагодарила я, схватила один и призадумалась: чем же его наполнить? На глаза мне попалась бутылка водки – и решение было принято. Я плеснула в стаканчик приличную порцию и добавила вишневого сока. Пригубив получившуюся смесь, я немножко подумала и подлила еще водки.
Благодаря огромному росту Энди мне не составило труда вновь разыскать всю честную компанию, и едва я присоединилась к ним, взгляд мой тут же устремился туда, где я в последний раз видела Элиаса. Но его там больше не было. Я осмотрелась и, к собственному изумлению, обнаружила его поблизости: он стоял рядом с Софи. Сделав большой глоток из стаканчика, я деликатно откашлялась, таким образом сообщая Энди о своем возвращении.
– А, Эмили, – сказал он, – вот и ты!
Когда прозвучало мое имя, Элиас на долю секунды повернул голову в мою сторону – и тут же вновь воззрился на Софи. Я почувствовала, что закипаю.
Энди, на лице которого играла широкая ухмылка, приобнял меня за плечи и потянул за собой.
– Ну, Элиас? Что скажешь о прикиде Эмили?
Да, черт бы тебя побрал, что ты скажешь о моем прикиде?
Но вопрос испарился так же стремительно, как и пришел мне в голову. А все из-за того, как Элиас на меня посмотрел. Совсем иначе, чем прежде. В его глазах не было блеска, не было того дерзкого огонька, который всегда словно освещал их. Они были блеклые, как выцветшая фотография.
– Что тут скажешь… – пробормотал Элиас и пожал плечами. – Она прекрасно выглядит. Как всегда.
У меня свело живот. Как часто я слышала от него эти слова. Но в этот раз они прозвучали, словно он говорил о человеке, с которым его связывали лишь далекие воспоминания.
– А теперь прошу меня извинить, – продолжил он. – Я тут внизу видел старого приятеля.
Едва договорив фразу, Элиас повернулся к нам спиной и исчез. Я словно приросла к месту и только таращилась ему вслед.
– У вас супружеская размолвка? – спросил Энди после короткой паузы:
– Без понятия, – не сразу, ответила я. – Может быть, он заделался вегетарианцем.
Даже после двух стаканов вишнево-водочной смеси настроение оставалось на нуле. Я могла бы махнуть на все рукой и больше не думать об Элиасе. Но всякий раз, когда эта здравая мысль приходила мне в голову, в животе начинал тренировку маленький каратист. Этого идиота-каратиста я ненавидела. Он был упрям и в высшей степени неблагоразумен. Да, неблагоразумен – так я это формулировала, однако его это нимало не интересовало, так как он обладал еще и третьим свойством: был тупее осла. И в сочетании с алкоголем он пробуждал во мне то, чего на самом деле вовсе не существовало: смелость.
Опрокинув в себя остатки
Добравшись до кухни, я снова наполнила стаканчик и сразу сделала здоровый глоток. Может, и правда пора с этим покончить? Каратист отвесил мне внушительный пинок. Я решила будто невзначай предпринять небольшой рейд по дому.
Гости по-прежнему веселились напропалую. Единственное, что изменилось, – они, по всей видимости, все меньше и меньше чего бы то ни было стеснялись. Так, например, мне пришлось протискиваться мимо беглого заключенного, который шарил под юбкой медсестры. Я себе несколько иначе представляла личный досмотр в местах не столь отдаленных. Словосочетание «личный досмотр» напомнило мне об умелых руках, которые блуждали некогда по моему телу, и вновь вернуло меня к мыслям об Элиасе. Да где же он, в самом-то деле? Я снова прошлась по всем комнатам, но, увы, с тем же результатом: Элиаса и след простыл.
Если бы это не граничило с паранойей, можно было бы предположить, что Элиас нарочно старается, чтобы я его не нашла. Или он, чего доброго, уже уехал домой?..
Тихо и недовольно ворча себе под нос, я стала пробираться обратно – в последней надежде, что Элиас успел вернуться к друзьям. Проходя мимо кухни и бросив туда беглый взгляд, я содрогнулась. Элиас. Стоял там как ни в чем не бывало. Привалившись к стене у холодильника, болтал с какой-то брюнеткой.
Глаза мои стали размером с мячи для гольфа, я заторопилась дальше и остановилась, только когда дверь осталась позади. Со спины девушка походила на Джессику, но я не была уверена, что это она. Заглянув в стаканчик, который был еще наполовину полон, я немножко потрясла его, взболтав содержимое. Поразмыслив, выплеснула все в цветочную кадку, повернулась кругом и направилась на кухню.
Я была настроена действовать самым решительным образом – пока не переступила порог и не увидела его. Я тут же опустила голову, сделала вид, будто его не замечаю, и прошагала прямиком к бутылкам на другом конце комнаты. Повернувшись к Элиасу спиной, я стала на чем свет стоит клясть свою девчачью трусость.
«Дыши глубже», – сказала я себе и попыталась успокоиться. Девушка и впрямь оказалась Джессикой. В этом отношении тревожиться было не о чем. Но видел ли Элиас меня вообще? По идее, должен был, ведь я прошла у него под носом.
Я все торчала у стойки и разглядывала всевозможные бутылки, словно не могла решить, что бы мне выпить. На самом деле я тянула время. Время, которым он мог бы воспользоваться, чтобы подойти ко мне.
Я промаялась минут пять, но Элиас так и не подошел. Ну почему, будь все в сотый раз проклято, он не подходит?..
В расстроенных чувствах я схватила бутылку водки, намереваясь хранить верность главному коктейлю сегодняшнего вечера. Я сделала небольшой глоток, но мой рассудок, беспрестанно твердивший, как смехотворно мое поведение, постепенно отвоевывал позиции. Нужно просто заговорить с ним и узнать наконец, в чем проблема. Точно! С каменным выражением лица я обернулась – около холодильника никого не было.