Бист Вилах. Красный город
Шрифт:
– Не думаю, – задумчиво ответил Дариор. – Михаил Иванович сказал, что агент прибудет где-то часа за четыре до Москвы. По моим расчётам, это должно произойти как раз сейчас.
Словно подтверждая его слова, в купе деликатно заглянул проводник и сообщил официальным тоном:
– Вязьма через пятнадцать минут. Поезд стоит полчаса. Чаю не желаете-с, господа?
– Давай-давай! – развязно закивал Мортен и швырнул проводнику монету. Тот удивлённо захлопал глазами на французский франк, но ничего не сказал и удалился.
– Советую вам расплачиваться местными
Мортен усмехнулся:
– Не так уж много их осталось. Не беда – зайдём в первый же банк и поменяем франки. Банки-то у вас есть?
На это Дариор ничего не ответил, вспомнил об украденных червонцах и хмуро отвернулся к окну. Вскоре подали чай – традиционно в тонких стаканах и посеребренных подстаканниках. Правда, было видно, что чай «жидковат». Но когда комиссар возмущённо набросился на проводника, тот даже не подумал извиниться, а наоборот, обругал Мортена и удалился, сам же обидевшись. При царском режиме люди такого себе не позволяли! Дариор ещё раз мысленно убедился, что едет уже не в ту Россию. Однако Мортен вовсе не разозлился и не обиделся, а напротив, принялся на все лады горячо расхваливать боевой нрав русского населения.
Вскоре поезд начал плавно сбавлять ход, морозно заскрежетали его колёса. В окне появилась большая станция, несмотря на ночь, наполовину набитая народом. Видимо, русские люди пылали желанием взглянуть на иностранцев. В коридоре послышались торопливые шаги – это уже сами иностранцы спешили воочию узреть славянские просторы. Минут пять за дверью доносились кашель, деликатные извинения и стук каблуков, затем постепенно всё смолкло. Кому было нужно, те уже вышли из вагона, а прочие нелюбопытные персоны остались в своих купе.
Какой-то ребёнок на станции залепил в стекло снежок и уже начал готовить следующий, но Мортен состроил ему такую гримасу, что малыш с плачем кинулся бежать. Теперь всё стихло окончательно. Путники остались в полнейшей тишине ожидания. Лишь за стеклом плавно кружили белые хлопья, да тяжело отдувался загнанный поезд. Вскоре Банвиль не вытерпел и спросил:
– Быть может, мы всё-таки ошиблись?
И едва он успел сказать это, как в дверь тихо постучали. Мортен сразу же скинул под стол бублики и придал лицу деловое выражение, лейтенант торопливо поправил воротничок, а Дариор молча встал и распахнул дверь.
Первое, что он увидел в полумраке коридора, – это контрастно-яркие красивые глаза. Длинные ресницы уходили чуть в сторону, делая очи более глубокими и открытыми. Затем в купе проник лёгкий аромат французских духов, и вслед за ним в дверной проём шагнул агент ордена госпитальеров.
Дариор был настолько поражён, узрев девушку, что даже невольно опустился в кресло. Мортен и Банвиль тоже выглядели до глубины души растерянными, но если комиссар продолжал окаменело сидеть, то лейтенант снова вцепился в свой воротничок.
Агент неторопливо вошла и оценивающе взглянула на путников. Её лицо – не сказать чтобы истинно прекрасное, но всё же весьма и весьма миловидное – внимательно насторожилось. Магически
– Добрый вечер, господа! Примерно так я вас себе и представляла. Хм, а здесь мило! Узнаю вкус Михаила Ивановича. – Она говорила на прекрасном французском, что подтверждало уровень её происхождения. Все трое путников продолжали остолбенело молчать, поэтому агент молвила снова:
– Я обязана передать вам инструкции и объяснить порядок дальнейших действий. Могу я рассчитывать на место в этом купе в ближайшие десять минут?
Этот вопрос словно пробудил путников, и все трое принялись торопливо извиняться и тесниться к окну, освобождая пространство.
– Благодарю, – кивнула агент, садясь рядом с историком. – Итак, введу вас в курс дела.
– А как же пароль? – неуверенно буркнул Банвиль.
Гостья лишь скептически качнула головой:
– К чему эти глупости? Я и так могу определить, кто передо мной. Пароли нам ни к чему. Согласитесь, это не конспирация, а дешевый фарс, – девушка премило улыбнулась. – Моё имя – Анастасия Николаевна. Вы, господа французы, дабы не ломать себе язык, можете называть меня просто Настаси.
Трое путников вежливо представились в ответ.
– Итак, – она деловито нагнулась к столику, – отныне вашим непосредственным начальником становится командир московской контрреволюционной группы полковник Смоленцев. С сегодняшнего дня вы поступаете в его распоряжение. Штаб-квартира монархистов часто меняется, самим вам её не найти. Поэтому, как приедете на вокзал, садитесь на извозчика, одетого в пальто из бобрика с суконным башлыком. Он отвезёт вас в квартиру к полковнику Смоленцеву. Далее вы будете выполнять его приказы. Что же касается банды «Серые», которую вы ищете, то у меня есть определённые сведения. Вчера утром троих членов этой группировки, ранее совершивших атаку на шато Варао, видели у Хитровского рынка. Оттуда они проследовали по Петропавловскому, где смешались с толпой. След, увы, утерян. Однако, если позволите, советую начинать поиски именно с Хитровки. Вот, собственно, и всё. Остальное вы узнаете от полковника. А мне, как это ни печально, пора идти.
Анастасия встала и неспешно двинулась к двери. Мортен и Банвиль, поражённые её стремительностью, словно приросли к креслам. А Дариор, повинуясь внезапному импульсу, неожиданно спросил:
– Мы с вами ещё встретимся? – и тут же осёкся: уж больно глупо прозвучал его вопрос.
Однако агент не рассмеялась, а лишь задумчиво улыбнулась и склонила голову набок.
– Возможно, я загляну к вам в Москве. А сейчас – прощайте. И с наступающим вас!
Она кивнула и бесшумно скрылась за дверью. В купе снова воцарилась тишина.