«Битлз» in the USSR, или Иное небо
Шрифт:
– Я? – встрепенулась переводчица. – Еще бы! Конечно!
– Замечательно, – кивнул ей Мучник.
– Ой, – упавшим голосом сказала девушка, – мне завтра вечером обязательно нужно быть на кафедре. Ко мне аспиранты придут. Я не могу подвести людей.
– Завтра вечером будете, – заверил ее Моисей Миронович. – Я сам посажу вас в самолет и отправлю домой без опоздания. Идет?
– Спасибо!
Мучник обернулся наконец к Якубовичу.
– Ну, всё, Леня, – сказал он. – Пока, что ли?
– Пока, – отозвался Якубович.
И они расстались, обменявшись
А вот и личный авиалайнер Леонида Ильича Брежнева, «Ил-62» «Салон», раскрашенный в фирменные цвета «Аэрофлота». Да, дорогой читатель, ты правильно посчитал, это уже, черт побери, четвертый полет многострадальных музыкантов, который мы вынуждены описывать. А сколько их еще будет впереди… Ну а что делать, если нуль-транспортировку изобретут только в полдень через два века, а СССР занимает шестую часть Земли?
В сопровождении степенного сотрудника аэропорта Моисей Миронович, «Битлз» и переводчица Полина подошли к самолету. По пути Мучник удивленно заметил:
– Не пойму, откуда здесь, в Омске, личный самолет Брежнева?
– Тут и понимать нечего, – отозвался сотрудник. – Засекли вас чуть ли не возле Перми, местом посадки назначили Омск, вот и пригнали сюда «Ил». Его скорость восемьсот пятьдесят километров в час, а вашего «кукурузника» – сто восемьдесят, догнать и перегнать несложно.
– А если бы мы не сели?! – задиристо спросил Мучник.
– Не смешите меня, – сдержанно улыбнулся сотрудник. – Куда бы вы делись?
На борту номер один было выведено: «СССР – 86612». Они поднялись по трапу и с порога окунулись в атмосферу масштабности и качества. Внутри, как на заказ, было ровно шесть кресел для важных персон, кухня и туалет. На столике лежал набор для домино, любимой игры генсека во время полетов.
Лететь предстояло чуть больше часа. Они уселись в кресла, стюардесса разнесла безалкагольные напитки и леденцы «Взлетные». Ринго их распробовал и распихал по карманам.
Почувствовав, как изменилось отношение к ним, «битлы» воодушевились и выглядели уже не такими мрачными и усталыми, как прежде. Присутствие рядом миленькой и неглупой девушки вдохновляло. Выяснилось к тому же, что она знала наизусть чуть ли не все их песни, и именно увлечение их музыкой привело ее на факультет иностранных языков.
Болтая с Полом, заинтригованным сходством их имен, Полина призналась, что больше любит их поздние альбомы, и многое оттуда перевела на русский. Сделать качественные переводы всех их песен было ее детской мечтой.
– Хотел бы я послушать, как звучит на русском, ну, например, «Let It Be»*. [* «Пусть будет так» (англ.).]
– Я бы спела, но без аккомпанемента не смогу…
– Это не проблема, – заверил Пол и хотел достать гитару, но увидел, что Харрисон уже расчехлил «акустику» и держит инструмент в руках.
– Джордж, будь другом, подыграй.
– Кому и что? – отозвался
– Полина исполнит нам «Let It Be» на русском.
– В наших обстаятельствах уместнее было бы петь «The Long and Winding Road»*, – заметил тот. [* «Долгий извилистый путь» (англ.).]
Но вскоре под его тихое побрякивание девушка очень приятным голоском запела:
– Всякий раз, когда мне плохо,
Снится мама мне.
Моей руки
Чуть коснувшись, шепчет:
«Пустяки».
Так нам в детстве
поцелуем лечат ссадины и синяки,
говоря тихонько:
«Пустяки».
Пустяки, пустяки, это все пустяки,
Заживет до свадьбы, Пустяки…
Пол слушал ее, открыв рот, и глаза его становились все более масляными. К его уху наклонился Джон и вполголоса ехидно произнес:
– По-ол, вспомни о Линде. Дома тебя ждет жена. Линда.
– О да, – также тихо отозвался Пол. – Линда – святая. А я – нет, Джон, я – не святой…
Полина тем временем уже начала последний куплет:
– Пусть ночь темна, в моей душе
СИЯЮТ СЛОВНО ОГОНЬКИ,
Слова о том, что беды – пустяки.
Проснусь я, звуки музыки
Вокруг прекрасны и легки –
Мама мне сказала: «Пустяки».
И Пол затянул припев вместе с ней:
– Пустьяки, пустьяки, Это всье пустьяки…
Дальше петь по-русски ему было слишком сложно, и он тихонько завыл подголосок – «у-у», а девушка закончила одна:
– Так мама мне сказала: «Пустяки».
Восторгам и овациям не было конца.
– Я мечтала о том, что услышу, как поют «Битлз», и буду им хлопать, – призналась девушка, – но что я буду петь для «Битлз», а они будут хлопать мне, это уже похоже на сон.
В самолете их накормили, как на убой, и предложили англоязычные газеты и журналы. Джон принялся выискивать в них материалы, связанные с «Битлз», и сразу наткнулся в «Нью-Йорк Тайме» на душераздирающую статью об их мытарствах в деревне Burkin. В заметке не было ни слова правды. Хохоча, он вычитывал из нее особо нелепые эпизоды, вроде: «…„Не нужна нам ваша капиталистическая музыка", – сказал председатель и хлопнул четверть самогонки, закусив сырым медвежьим ухом…».