«Битлз» in the USSR, или Иное небо
Шрифт:
– Застрянем, не застрянем? – спросил сам себя Женя и пояснил остальным: – Тут написано, «до четырех человек».
– Так какого же дьявола… – начал Джон, но лифт, надсадно хрустнув, остановился, и двери разъехались в стороны.
– Не застряли, – констатировал Женя, и они вышли на тесной лестничной клетке, стены которой были изрисованы непристойностями и исписаны пубертатными мудростями.
– Это тоже Россия, – кивнул Алексей, заметив брезгливый взгляд Пола.
– Похоже на Гарлем, – заметил Джон. – Но ведь у вас тут нет негров…
– У нас все равны, –
девушка с короткими темными волосами и строгими карими глазами, кажущимися из-за очков огромными. Из коридора выбежал, шлепая лапами, громадный рыжий вислоухий сеттер, узнал Юлия, радостно тявкнул, встав на задние лапы, положил ему передние на плечи и, чуть не опрокинув, облобызал.
С вопросительной интонацией девушка сказала: «Здравствуйте?» – и опасливо сделала шаг назад.
– Оля, не пугайся, – успокоил ее Юлий, – мы хорошие. Позови Виктора Дмитриевича.
Хозяин дома – фантаст, физик и философ Виктор Дмитриевич Колупаев – вышел сам. Произошел привычный ритуал обмена улыбками и рукопожатиями.
– «Битлз»? – поразился хозяин, когда Юлий объяснил, кто перед ним. – А они случайно не с неба спустились?
Выяснив, что так и есть, он, посмеиваясь в усы, сказал:
– Вот так-то. А мои женщины мне не поверили. Правда, я думал, это был НЛО, а не вертолет, но дела это не меняет. Что инопланетяне, что «Битлз» – одно другого ничуть не фантастичнее.
Гости расселись, Ольга начала накрывать на стол, Юлий выставил бутылку, которую им вручил Мучник. Девушка, смешно наморщив носик, строго на нее посмотрела, открыла стеклянную дверцу «стенки» и начала вынимать рюмки и фужеры. Пол следил за ее движениями и все больше убеждался, что ему всегда нравились гибкие брюнетки со спортивной стрижкой и в очках.
Женя играл с собакой, Юлий вполголоса рассказывал Виктору о приключениях «битлов», тот курил «Приму», улыбался и кивал, изредка, в самых эффектных местах, вставляя фразы вроде: «Я бы тут по-другому повернул…» или «Ну, это слишком просто. Впрочем, на то она и правда жизни…» Было ясно, что грани между реальностью и литературой для него не существует.
Алексей на всякий случай выпросил у Ольги англо-русский и русско-английский словари.
В комнату вошла жена Колупаева, Валентина Александровна, молча и дружелюбно всем улыбнулась и ушла на кухню. К поздним гостям здесь явно привыкли.
Джон оглядел комнату.
– Джордж, смотри, сколько книг, – удивился он. "и
– Многовато даже для писателя, – согласился Джордж. Действительно, книги были повсюду – на самодельных стеллажах во всю стену, на всех полках – у Джона на таких пылились никому не нужные сувениры из разных стран. Книги стояли и лежали на тумбочках и даже на телевизоре. Многие были на английском.
Валентина Александровна принесла нехитрую снедь, Виктор Дмитриевич разлил по рюмкам ром «Негро», потом встал и произнес в своей простой манере:
– Я всем вам очень рад друзья, и тем кто здесь живет, и тем, кто издалека. Давайте-ка, с первыми – за дружбу, со вторыми –
Он пригубил из рюмки.
– Ох, это что такое забористое? – Ром, – подсказал Алексей. – Кубинский.
– Экзотика, – покачал головой писатель, садясь. – Не пробовал раньше. Крепкие ребята живут на Острове Свободы. Я как-то пытался курить кубинскую сигару, так против нее моя «Прима» – детская забава. Валя, принеси-ка нашей рябиновой настойки. Лишней не будет. Собственное производство, – сказал он гостям с легкой гордостью. – На своем «мичуринском» рябину собирал.
Он помолчал, но эстафету разговора никто не подхватил, и тогда он продолжил:
– Меня только вот что беспокоит, честно говоря. Вы, самые знаменитые в мире музыканты, пошли не на шикарный банкет, а ко мне. Польщен, конечно, но теперь я должен соответствовать и быть самым талантливым писателем, самым гениальным ученым и самым остроумным в мире собеседником. А я, боюсь, не соответствую. Сюда бы Стругацких, Капицу или хотя бы Гену Прашкевича…
– Да ладно, Виктор Дмитриевич, – успокоил его Юлий, – не скромничайте. Раз мы пришли к вам, значит, вы того заслуживаете, ведь так?
– Ну, если по Гегелю, то да… Ничто не случайно.
– Мистер Колупаев, – сказал Джон, – а вы правда умеете разговаривать с дельфинами?
Писатель укоризненно глянул на Юлия, и тот всерьез заинтересовался вареной картошиной.
– Ну-у… – протянул Виктор Дмитриевич в некотором затруднении.
– Давайте я расскажу, – вмешалась Ольга. – А то там все так засекречено, что папа не знает, о чем можно говорить, а о чем нельзя. А я знаю меньше, так что, скорее всего, ничего секретного не выдам. Но если начну выдавать – ты, папа, дай мне знак. Так вот. Это, вообще, захватывающая история, почему папа ее еще не увековечил, непонятно.
– Я в конце объясню, – сказал Колупаев.
– В общем, еще в далеком пятнадцатом году, – продолжила Ольга, – дрессировщик Дуров предложил использовать тюленей для поиска мин. Чтобы они их находили и буйки ставили. Но ничего не вышло. Грустная получилась история. Немцы про эту затею узнали и всех подводных саперов отравили.
– Печально, – согласился Пол, во все глаза глядя на рассказчицу.
– Да, – кивнула она. – Люди воюют за свои интересы, а за что страдают животные? Уже в наши дни американцы во время Вьетнамской войны начали натаскивать на военные цели дельфинов и морских львов. Морским львам, например, к носам прикрепляли отравленные иголки, и они нападали на подводников. Так погибли два советских…
– О-ля, – предостерегающе произнес Виктор Дмитриевич.
– …вьетнамских водолаза-подрывника, – закончила она.
Пол тут же представил, как он, в специальном костюме с резиновым плавником на спине, спасает подрывника сержанта Ольгу Колупаеву от смертоносного львиного носа.
– Тогда и в нашей стране, – продолжала Ольга, – стали дрессировать дельфинов. В семидесятых годах в Севастополе открыли океанариум. Эти умнейшие животные обезвреживали диверсантов на сто процентов.
– Это как? – спросил Джордж.