«Битлз» in the USSR, или Иное небо
Шрифт:
Корнеев опоздал. Ежась, притопывая и периодически без успеха звоня в дверь, он проторчал у входа в институт с полчаса. Наконец не выдержал, убежал домой и позвонил Колу-паеву.
Виктор Дмитриевич встревожился и поведал Вилену, что уже давным-давно проводил троицу на такси. Более того, ему с извинениями звонил Моисей Мучник. Они с Ринго посадили в самолет переводчицу, и сейчас барабанщик с разбитым сердцем мчится сквозь пургу в Академгородок, чтобы воссоединиться с друзьями.
Вилен
Миновав фойе, Вилен вбежал в сторожку и, подбоченясь, грозно воззрился на вахтера-филолога.
– Ага! – воскликнул он. – Ты почему не открываешь, черт тебя подери?! – Взгляд его упал на банку с мутной жидкостью. – Так я и думал! Ты уже совсем одурел?!
– Мой друг – Вилен Петрович, – представил «битлам» вновь прибывшего Сухотин, словно не слыша его гневных воплей. – Хороший, но громкий человек. Где пропадал, Виля? Заждались мы тебя.
Вилен сперва задохнулся от возмущения, потом махнул рукой, поздоровался с музыкантами, высказал свое восхищение и радость, отвесил другу-кандидату символический подзатыльник и велел сделать гостям крепкий растворимый кофе.
Джон отпивал густой и черный как смола сладкий напиток мелкими глотками, но чувствовал, что этим не обойтись. Действие псилоцибина оказалось сродни ЛСД. Стоило расслабиться, и все, ты опять в трипе.
Корнеев посмотрел на часы, потом на «битлов».
– Джентльмены готовы к эксперименту?
Владимир перевел вопрос «битлам», те согласно закивали.
– Лично я одной ногой уже в другом измерении, – плоско пошутил Джон. – Так что начинайте с меня.
– Я вас усажу вместе, – возразил Вилен.
– Эт-прально, – кивнул нетрезвый Сухотин, который кофе пить не стал, а вместо этого пару раз наклонялся и булькал чем-то в недрах стола. – «Битлз» есть одно философское целое.
– Без Ринго недокомплект, – заметил Джордж. Ученый-вахтер тяжело посмотрел на «битлов» и принялся их считать, загибая пальцы. Досчитал до шести и сбился, так как в этот миг прямо в сторожке оглушительно зазвенел звонок.
– Это Ринго! – подпрыгнув от неожиданности, догадался Корнеев.
– Ричи? – удивленно переглянулись «битлы», когда Сухотин привел облепленного снегом барабанщика.
Тот еле стоял на ногах от усталости. Что немудрено: он не получил ничего возбуждающего из того, что получили остальные, – ни алкоголя, ни чифиря, ни грибного отвара, ни – и это, возможно, самое главное – адреналина на концерте.
Ругаясь слабым голосом, Ринго рассказал, что Томск показался ему мегаполисом побольше долбаного Лос-Анджелеса: таксист вез его по городу сорок минут и содрал семьдесят рублей. Ринго прекрасно видел, что тот кружил по одним и тем же улицам, но спорить с негодяем не было ни сил, ни желания.
– Зато вы снова вместе! – воскликнул Вилен Петрович. – Двинули?
– Come together? – перевел Сухотин.
– Лично я никуда не пойду, – заявил Ринго, присел на топчан и уронил голову на плечо Джорджа.
– Но-но,
– Пусть спит, – сказал Джон. Галлюцинации окончательно рассеялись, и он уже снова видел мир в привычных формах. – Мы пока поговорим чуть-чуть. Вилен, вы согласны с мистером Колупаевым, что реальность имеет бесконечное число ответвлений? И не окажемся ли мы где-нибудь, где, например, дышат хлором?
– И я хочу спросить, – добавил Пол. – Мы побываем все в одном мире или каждый попадет в свой?
– Виктор Дмитриевич – прекрасный человек, но, как вы знаете, фантаст, – улыбнулся Корнеев. – И он любит красивые гипотезы. Однако, более вероятно, что достаточно стойкие миры появляются крайне редко и разница между ними может быть гигантской… Если ближайшая к нам «вилка» возникла во времена динозавров или еще того раньше, то, сами понимаете, этот мир будет совсем другим, далеким и чужим нам. А в бесконечные варианты я не верю. И вообще… Это всё теория, а придумать, как известно, можно всё что угодно. Мне нужны практические результаты. Давайте-ка не будем терять времени.
Они разбудили Ринго и, захватив Сухотина, пошли в лабораторию. Корнеев продолжал:
– Что касается второго вопроса – в один ли вы попадете мир… Понимаете, – ученый виновато пожал плечами, – пока что удачных экспериментов с людьми у меня вообще не было. Эзотерика утверждает, что астральное тело само выберет место и время проникновения… И это ответ на ваше, Джон, высказывание про хлор. Ваше физическое тело останется тут, так что вам ничего не грозит… В общем, давайте пробовать.
Они вошли в лабораторию. «Зеркало» представляло собой огромный, диаметром во всю комнату, рулон металла. Они прошли в него, как в спиральный лабиринт. Посередине стояло кресло, Ринго тут же в него уселся и принялся озираться по сторонам.
– Зачем мы сюда пришли? – промямлил он. – Что за дикое место? Я хочу в отель, хочу спать.
– Вот в кресле и поспишь, – строго сказал Джон.
Сухотин и Корнеев занесли в «зеркало» еще одно раскладное кресло и два стула. Вилен Петрович рассадил «битлов» спинами друг к другу, лицами к зеркальной поверхности.
– Оставляю вас тут, – сказал он и выключил свет. – Прислушайтесь к себе, расслабьтесь, теперь все зависит от вас.
– И не пугайтесь, если что, – от себя добавил переводивший Сухотин. – У нас здесь мыши. – Затем пьяно козырнул: – Бай-бай!
Они вышли. Джону почти сразу стало казаться, что «зеркало» начало пульсировать, становясь то темнее, то ярче. Он смотрел на его вогнутую поверхность и вяло пытался разглядеть в ней что-нибудь из ряда вон выходящее, но видел только собственное кривое отражение. «Алиса, ау! Впусти меня к себе», – позвал он мысленно, усмехнувшись.
Его отвлек негромкий писк. Джон глянул вправо, ожидая увидеть мышь. Но оказалось, это печальный Ринго тихонько посвистывает носом во сне. Слева, свернувшись в кресле калачиком, спал Пол. Джон обернулся назад. Джордж, забравшись с ногами, неестественно прямо сидел на стуле. Полуоткрытыми глазами он смотрел прямо перед собой, словно наблюдая и слушая кого-то в парсеках отсюда.