Битва драконов. Том 2
Шрифт:
— К счастью? — Никита свел брови к переносице. — Интересная трактовка…
— Если бы не стоял, не познакомился бы с будущей женой, — неожиданно улыбнулся Зубр. — Она медсестрой в госпитале работала. Ну и прикрыл, получается.
— А щит чего не поставил? — старика, кажется, тоже проняло романтикой рассказа. — Совсем голову потерял от баб?
— Да ничего я не терял, — хмыкнул мужчина. — Я даже знаком с ней не был на тот момент. Просто так получилось. Кулаками пришлось работать, чтобы раскидать придурков. Девчонок за спину — а сами стенкой на стенку.
— Достаточно, я понял, почему капитаном
— Никогда и не думал, — Зубр снова нахохлился, словно рассердился на себя, что разоткровенничался.
— Ортенберг Семен, воинское звание капитан, позывной — Немец, — среднего роста мужчина лет сорока с горделивой выправкой вестфальского офицера, шагнул вперед и энергичным кивком поприветствовал своего нанимателя. — В активных боевых действиях не участвовал, в основном, за «линией».
В рядах императорской армии существовали особые группы, действовавшие на территории иностранных государств и княжеств. Задачи их были деликатными, а об успехах никто никогда не распространялся. Поэтому Никита только поинтересовался:
— Есть особые награды?
— «Звезда Сварога» и «Косой Крест».
Никита кивнул. Это ему говорило о многом. Такими орденами награждали лишь боевых волхвов. А названные Ортенбергом так и вовсе относились к той категории, которые за обычную ходку за кордон на китель не вешают. Непрост этот Немец. Видимо, работал по очень деликатным направлениям. Наверняка, какого-то жутко серьезного мага из Европы похищал или ликвидировал. Может, и по старым ватиканским делам проходил?
У Никиты мелькнула мысль, что за разгром Ордо Маллеус и балканскую операцию по спасению князя Белёвского ему причиталась, как минимум, «Звезда Сварога». Молодой волхв не был тщеславным, но капля самолюбия иногда пылала праведным гневом. Дали внеочередное звание без оглашения — хорошо. А баронство император зажилил. Но для офицера награда всегда является признанием его боевых заслуг и военной компетенции.
— А почему Немец? — губы Никиты дрогнули в легкой улыбке.
— Я прибалт, господин Назаров, — охотно откликнулся Ортенберг. — Мои предки были выходцами из Ростока, перебрались в Курляндию, а потом и дальше — в Ригу. В роду существует строгое правило: брать жен из германских княжеств или обрусевших женщин, но имеющих глубокие немецкие корни. Поэтому я лично взял такой позывной.
— Немного недальновидно, — попенял Никита.
— Я знаю, господин Назаров. Но «наверху» согласились. Я не предполагал, что буду работать за «линией». И менять позывной уже не было смысла.
— Женаты?
— Никак нет!
— Не отыскали корни, капитан? — пошутил волхв.
— Так получилось, — в ответ пожал плечами Немец.
Только теперь Никита шагнул вперед и пожал руку каждому из новоприбывших коллег.
— Господа, я прочитал ваши досье очень внимательно. В профессиональном отношении к делу вас трудно упрекнуть, но у меня есть привычка доверять своим глазам. Не согласитесь ли вы на демонстрацию способностей? Хочется вживую посмотреть.
— А кто будет оценивать? — Зубр хмуро перевел взгляд с Никиты на Глеба, потом на Фрола, безразлично уставившегося куда-то в сторону. Его как будто заинтересовала стая ворон, кружившаяся над
— Фрол Пантелеевич, наставник моих детей, — представил старого волхва Никита.
— Дедушка, а вы справитесь? — вежливо поинтересовался Зубр.
Как Никита и предполагал, Крюков не мог без подначек. Драка в Пишпеке явно началась не без его участия. Вроде бы не ребенок уже, пубертатный период давно миновал, на смену пришла житейская мудрость, а вот не может удержаться от подколок. По сверкнувшим глазам Учителя Никита понял, кому не поздоровится больше всего.
— Пошли, внучек, вон за тот бугорок, — старик ткнул посохом в сторону подлеска, где после прокладки дороги бульдозером образовались земляные вывалы, успевшие оплыть и зарасти травой. — Посмотрим, у кого рука крепче и как мозги работают.
Немец и Гусар понятливо переглянулись, но ни слова не говоря, охотно направились к месту своего экзамена на профессиональную пригодность. Никита, не торопясь идти следом, спросил Глеба:
— Как они тебе? Что твоя интуиция подсказывает?
Донской запрятал руки в карманы камуфляжной куртки и не задумываясь, кивнул вслед магам:
— Чувствуется боевой опыт. Я с ними успел немного побеседовать. Мужики с характером, ответственность осознают, но как будет в деле — не могу пока сказать. Самый проблемный — Зубр. Да ты и сам уже понял. Что-то в душе у него мутное водится. Но по этим критериям перекрывать дорогу человеку не очень правильно. Решать тебе.
— Злость на кого-то?
— Да черт его знает, Никита. Злиться-то, вроде, не на что. Ушел в запас, пенсион получает. Есть семья, живут неплохо. Скорее всего, ершистость свою не смог перебороть в молодости, а теперь она довлеет над ним, не дает адекватно оценивать ситуацию.
— Угу, сейчас Фрол ему вправит мозги, — выслушав Донского, Никита кивнул на удаляющихся волхвов. — Лучше отсюда посмотрим в твой бинокль. Близко подходить не рекомендую.
— Можно чуть по диагонали сместиться, — протянул руку Глеб, показывая на дорогу. — Всю картину не увидим, но хоть что-то.
Они так и сделали. Прошли вдоль дороги, пересекли ее, найдя подходящее место, где между вывалами образовался просвет, и встали там. Слон и Лязгун расположились чуть дальше и стали лениво предлагать ставки, кто кого «размотает». Лязгун стоял за деда Фрола, а личник Никиты почему-то верил в боевых волхвов. Он старика обходил стороной, боясь его фокусов.
Судя по расстановке, Фрол решил задействовать в проверке сразу троих. Волхвы разошлись друг от друга на несколько шагов, и дождавшись взлетевшей вверх руки экзаменатора, разом ударили своими заготовками. В воздухе затрепетали разнообразные плетения, скручиваясь в спирали или вытягиваясь в жгуты. Застыв на мгновение, они как по команде обрушились на Фрола Пантелеевича.
Никита засмеялся. Он предполагал, что вредный дед проведет свой хитроумный ход, но, чтобы так изящно — не ожидал. Пока вся магическая компания добиралась до удобной полянки, старик создал иллюзию самого себя, да так здорово, что ни Гусар, ни Немец не обнаружили подвоха. Только Зубр как-то странно вел себя, оглядываясь по сторонам. Видимо, у него хорошо развиты сенсорные способности. Крюков чувствовал неладное, но не смог довести до конца логическую цепочку своих опасений.