Битва колдуньи. Сага о мечах
Шрифт:
– Ему днем вообще не полагается разгуливать! – заметил один из молодых рабов по имени Гисли, стараясь показной храбростью обмануть собственный страх. – Свет обращает великанов в камень!
– А Свальнир не такой, как все! – ответил Асольв, помнивший немало рассказов бабушки Сигнехильды. – Он не боится света. Он даже умеет принимать облик обыкновенного человека. Он только не любит огня, и собаки его боятся.
Как и положено хозяйскому сыну, Асольв старался держаться уверенно и не выказывать страха, но на самом деле ему хотелось стать маленьким-маленьким, не больше мышки, и забиться под какой-нибудь камушек на тропе. О храбрый Тюр, отведи глаза великану, пусть он идет своей дорогой и не смотрит сюда! При
К счастью, великан не смотрел в их сторону, а медленно удалялся на север, где лежало его обиталище – Великанья долина.
– Гляди, у него на плече косули! – Прищурившись, Гисли отважно наблюдал за великаном, через плечо которого была перекинута связка каких-то маленьких светло-рыжих тушек. Трудно было поверить, что это не мыши, а косули или олени.
– Слава Тюру и Видару! – с облегчением заговорили рабы.
– Он хорошо поохотился и не тронет нас.
– Поедемте скорее в ельник! Вдруг ему покажется мало?
– Да, поедем в ельник! – решил Асольв.
Ему было холодно – от фигуры великана веяло стылым ветром древней инеистой крови, иного мира, темного и загадочного.
Свальнир был уже далеко, его голова едва виднелась меж еловых вершин на дальнем гребне. Асольв тронул коня, как вдруг великан обернулся. Может, ветер переменился, а может, потомок Имира учуял устремленные ему в спину человеческие взгляды. И Асольв застыл, как будто под взглядом великана сам превратился в холодный камень. Таинственный темный мир инеистого племени захватил людей в ледяные сети, сковал невидимой колдовской цепью, никто не мог пошевелиться. Мгновения повисли, как замороженные.
Великан отвернулся и пошел своей дорогой. И люди почти сразу перестали его видеть, потеряли среди выступов скал. Путники перевели дух и без промедления погнали коней дальше. К счастью, им было не по дороге с великаном.
– Ничего бы он нам не сделал! – бормотал Гисли, все еще дрожа и ощущая на себе каменный взгляд великана. – У нас ведь железо! Вся нечисть боится железа.
– Скажешь тоже! – возразил другой раб, Хьёрт. – А руда-то наша из чего? Это застывшая кровь великанов! Станет он своей же крови бояться!
– А вот и станет! Вот ты как кровь увидишь, сразу глаза закатываешь и по стенке сползаешь, тебя не допросишься курицу зарезать!
– Много понимаете вы оба! Руда – это кровь драконов, а не великанов!
Разгорелся вечный спор, Асольв не вмешивался, потому что толком ничего не знал, а пережевывать домыслы не считал нужным. Никто не мог сказать, чего боится Свальнир, зато его боялись все. Последний из могучего и некогда многочисленного племени камней, он сумел выжить и приспособиться к новому миру, в котором для великанов почти не осталось места. Изредка, если ему не везло на охоте, он уносил скотину с дальних пастбищ, а жители ближайших к Великаньей долине усадеб распускали слухи, что у соседей иногда пропадают люди.
«Кто его знает?» – хмуро думал Асольв, скрывшись наконец в спасительной тени ельника и от дождя, и от страшных глаз. Может, и правда великан ест людей. Про инеистое племя ничего нельзя знать наверняка. И любой умный человек поймет – от него лучше держаться подальше.
Ингвиль поднялась на самом рассвете, сразу, как только в утренней тишине раздался скрип ворот, – рабыни отправились к стаду на пастбище за молоком. Оставшиеся в покое женщины еще спали, и только один человек украдкой следил, как Ингвиль выбирается с лежанки и торопливо одевается, – Хёрдис, притворяясь спящей, не пропустила ни единого движения сестры. Вот Ингвиль застегнула на груди круглые серебряные застежки, взялась за цепочку, и Хёрдис затаила дыхание. Среди амулетов
Едва за ней закрылась дверь, как Хёрдис тоже вскочила. Одеваться ей было недолго, а умыванием и расчесыванием волос она себя и вовсе не стала утруждать. Неслышно проскочив мимо Ингвиль, которая умывалась в углу, Хёрдис выбежала из дома и, будто тролль, спряталась в россыпи больших камней за воротами.
Очень скоро показалась Ингвиль. Она шла быстрым шагом и не оглядывалась; неслышно, как тень, Хёрдис кралась за ней. Впрочем, она могла бы не скрываться и даже топать, как стадо коров, – Ингвиль все равно бы ничего не услышала, ибо мысли ее были заняты чем-то совсем другим и ей не приходило в голову опасаться слежки. Из осторожности Хёрдис следовала за ней в некотором отдалении, держась ближе к деревьям и крупным камням. Она не боялась потерять сестру из виду: тропинка к берегу моря и Фьялльской отмели всего одна, а Ингвиль не из тех, кто бросает натоптанные тропы.
Сбоку зашумело море, впереди на тропе мелькнуло черное пятно младшего смотрельного камня. Возле камня стоял человек – так и есть, Хродмар Метатель Ножа, кому же еще здесь быть? Хёрдис спряталась за дерево, а Хродмар быстро шагнул навстречу Ингвиль. Она подбежала к нему, Хродмар взял ее руки в свои. Хёрдис поднесла ко рту кулак и вцепилась в него зубами, чтобы не фыркнуть. Да уж, сестра Ингвиль выбрала себе сердечного друга! Красивее теперь не найдешь во всем Морском Пути!
Ингвиль и Хродмар пошли дальше по тропе между морем и ельником. Хёрдис еще немного постояла за елью. Сердце ее учащенно билось: Хродмар сейчас представлял для нее смертельную опасность. Если он в ту первую встречу чуть не убил ее за несколько невежливых слов, то теперь, когда ее проклятье едва не сгубило и непоправимо изуродовало его самого, он уж точно не отпустит ее живой. Но чувство опасности будоражило и даже веселило Хёрдис.
Она осторожно выглянула из-за ели: эти двое удалялись, держась за руки и тесно прижимаясь друг к другу, как будто шли по тропинке не шире лезвия ножа. Теперь они не заметят даже целую дружину при всем оружии, распевающую боевые песни, так что можно особенно и не скрываться. Плохо только то, что Хёрдис не знала точно, в каком направлении они пойдут, – они ведь и сами, как видно, этого не знали. А ей нужно было смотреть на Ингвиль не сзади, а спереди, чтобы видеть огниво у нее на груди.
Слева от тропы, в противоположной стороне от моря, открылась узкая и длинная долина – Копейная, как ее называли. Она упиралась в редкий ельник, где стайки деревьев перемежались моховыми полянками и крошечными озерцами. По берегам их и на дне под прозрачной водой виднелись округлые серые валуны, похожие на дремлющих чудовищ. Хёрдис обрадовалась – теперь она знала, куда идут эти двое. Озерная долина – хорошее место, укрытое со всех сторон, и просто так никто туда не забредет. Это удобно для самых разных дел…
Не показываясь из ельника, Хёрдис во весь дух бросилась бежать вдоль Копейной долины, обгоняя медленно идущих Ингвиль и Хродмара. Первой достигнув Озерной долины, она спряталась за большой серый валун, над которым нависли косматые лапы кривой ели. Это было отличное укрытие, и Хёрдис безбоязненно приподняла голову над камнем. Волосы она накинула на лицо и смотрела сквозь них, как настоящая троллиха. Да разве она не троллиха – она, живущая среди людей, но по своим собственным законам, внешне похожая на них, но в душе близкая только самой себе?