Битва королей

Мартин Джордж Р.Р.

Он думал, что Игритт попытается убежать, но она стояла и ждала, глядя на него.

– Ты никогда еще не убивал женщин? – Джон покачал головой. – Мы умираем так же, как мужчины, но тебе не нужно этого делать. Манс примет тебя, я знаю. Есть тайные тропы – твои вороны нас нипочем не догонят.

– Я такая же ворона, как и они.

Она кивнула, покоряясь судьбе.

– Ты сожжешь меня после?

– Не могу. Дым далеко виден.

– Ну что ж, – пожала плечами она. – Желудок сумеречного кота – еще не самое плохое место.

Он снял со спины Длинный Коготь.

– Ты не боишься?

– Ночью боялась, –

призналась она, – но солнце уже взошло. – Она отвела волосы, обнажив шею, и стала перед ним на колени. – Бей насмерть, ворона, не то я буду являться тебе.

Длинный Коготь, не такой длинный и тяжелый, как отцовский Лед, был тем не менее выкован из валирийской стали. Джон приложил клинок к шее Игритт, чтобы отметить место удара, и она содрогнулась.

– Холодно. Давай быстрее.

Он поднял Длинный Коготь над головой обеими руками. Надо сделать это с одного раза, вложив в удар весь свой вес. Самое малое, что он может дать ей, – это легкая, чистая смерть. Он – сын своего отца. Ведь так? Ведь так?

– Ну давай же, бастард. Моей храбрости надолго не хватит. – Удара не последовало, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него.

Джон опустил меч и сказал:

– Ступай.

Она смотрела на него во все глаза.

– Уходи, пока разум не вернулся ко мне.

И она ушла.

Санса

Весь южный небосклон заволокло дымом. Он поднимался от сотни пожарищ, пачкая черными пальцами звезды. За Черноводной огни пылали от горизонта до горизонта, на этом берегу Бес жег причалы и склады, дома и харчевни – все, что находилось за стеной.

Даже в Красном Замке пахло пеплом. Когда Санса встретилась с сиром Донтосом в тишине богорощи, он спросил, почему она плачет.

– Из-за дыма, – солгала она. – Можно подумать, что половина Королевского Леса горит.

– Лорд Станнис хочет выкурить оттуда дикарей Беса. – Донтос покачивался, придерживаясь за ствол каштана. Его шутовской красный с желтым камзол был залит вином. – Они убивают его разведчиков и грабят его обозы. И сами поджигают лес. Бес сказал королеве, что Станнису придется приучать своих лошадей питаться пеплом – травы он там не найдет. Я сам слышал. Став дураком, я слышу то, о чем понятия не имел, будучи рыцарем. Они говорят так, словно меня нет рядом, а Паук, – Донтос нагнулся, дыша вином в лицо Сансе, – Паук платит золотом за каждую мелочь. Думаю, что Лунатик давным-давно у него на жалованье.

«Он снова пьян. Он называет себя моим бедным Флорианом – таков он и есть. Но больше у меня нет никого».

– Правда ли, что лорд Станнис сжег богорощу в Штормовом Пределе?

– Да. Он сложил огромный костер из деревьев в жертву своему новому богу. Это красная жрица его заставила. Говорят, она владеет и душой его, и телом. Великую Септу Бейелора он тоже поклялся сжечь, если возьмет город.

– Пусть жжет. – Впервые увидев Великую Септу с ее мраморными ступенями и семью кристальными башнями, Санса подумала, что прекраснее здания на свете нет, – но на этих самых ступенях Джоффри велел обезглавить ее отца. – Я хочу, чтобы она сгорела.

– Тише, дитя, – боги услышат.

– Не верю. Они никогда не слышат меня.

– Нет, слышат. Разве не они послали меня вам?

Санса потрогала кору дерева. Голова у нее

кружилась, словно от лихорадки.

– Послали, да что от вас проку? Вы обещали увезти меня домой, а я все еще здесь.

Донтос потрепал ее по руке:

– Я говорил с одним человеком, моим хорошим другом… и вашим тоже, миледи. Он наймет быстрый корабль, чтобы увезти вас, когда время придет.

– Время уже прошло – потом начнется битва. Сейчас про меня все забыли, и можно попробовать убежать.

– Дитя, дитя. Из замка убежать нетрудно, но городские ворота охраняются еще бдительнее, чем обычно, а Бес даже реку закрыл.

Это правда. Санса никогда еще не видела Черноводную такой пустой. Все паромы угнали на северный берег, торговые галеи, не успевшие уйти, задержаны Бесом. На реке остались только королевские боевые корабли – они все время ходили взад-вперед, держась посередине и обмениваясь стрелами с лучниками Станниса на южном берегу.

Сам лорд Станнис еще в пути, но его авангард уже показался две ночи назад, когда луны не было. Королевская Гавань, проснувшись, увидела чужие палатки и знамена. Санса слышала, что их пять тысяч – почти столько же, сколько в городе золотых плащей. На знаменах у них красные и зеленые яблоки дома Фоссовеев, черепаха Эстермонта, флорентовская лиса в цветах, а командует ими сир Гюйард Морригон, знаменитый южный рыцарь, именуемый ныне Гюйард Зеленый. Его эмблема – летящая ворона, распростершая черные крылья на грозовом зеленом небе. Но город больше взволнован видом бледно-желтого знамени с хвостами как языки огня – на нем эмблема не лорда, но бога: пылающее сердце Владыки Света.

– У Станниса людей в десять раз больше, чем у Джоффри, – все так говорят.

Донтос сжал плечо Сансы:

– Это все равно, сколько у него войска, дорогая, пока оно находится по ту сторону реки. Без кораблей Станнису не переправиться.

– У него и корабли есть – больше, чем у Джоффри.

– От Штормового Предела плыть долго – надо обогнуть крюк Масси, пройти Глотку и Черноводный залив. Авось милостивые боги пошлют шторм и потопят их. Вам нелегко, я знаю, но будьте терпеливы, дитя. Когда мой друг вернется в город, у нас будет корабль. Положитесь на своего Флориана и постарайтесь не бояться.

Санса впилась ногтями в ладонь. Страх поселился у нее в животе и с каждым днем мучил ее все сильнее. События, произошедшие в день отплытия принцессы Мирцеллы, продолжали вторгаться в ее сны, и она просыпалась, задыхаясь. Во сне ее обступали люди, издающие бессловесный звериный рев. Они тянули ее за подол, забрасывали грязью, старались стащить с лошади. Было бы еще хуже, если бы к ней не пробился Пес. Верховного септона они разорвали на куски, сиру Арону разбили голову о камни. Хорошо ему говорить «постарайся не бояться»!

Весь город боится – это даже из замка видно. Люди прячутся за ставнями и накрепко запирают двери, как будто это может их спасти. При последнем взятии Королевской Гавани Ланнистеры грабили, насиловали и предали сотни человек мечу, хотя город сам открыл им ворота. На этот раз Бес намерен сражаться, а город, оказывающий сопротивление, не может ждать пощады.

– Останься я рыцарем, – продолжал трещать Донтос, – мне пришлось бы надеть доспехи и занять место на стене вместе с другими. Впору в ножки поклониться королю Джоффри.