Битва местного значения
Шрифт:
Кириллу только это и требовалось!
– Вот и проверьте, – сказал он благосклонно. – Проведем маленькую боевую тренировочку. Немедленно!
Оксана Ломанко глянула на него и хитро прищурилась.
Остальные тоже все поняли быстро. «Кентавры» выскочили из казармы. Перед входом как раз имелась неплохая выкошенная полянка, которую вполне можно было превратить в ристалище. Вокруг полянки тут же возникло кольцо болельщиков. Кое-кто принялся делать ставки.
– Как тренироваться будем? – спросила Гладышева-блондинка, и Кирилл опять поразился звонкости ее голоса. – До первой крови?
– Обычный
– Стоп! – рявкнул Кирилл. – Отставить, Каблукова! Никаких переломов! И никакой мне крови! Не хватало еще начинать службу на новом месте с лазарета! Тут все профессионалы! И так поймут, кто кого одолел!
Четыре пары глаз смотрели на него, и понимание в них зарождалось крайне медленно: похоже, метелки здорово завелись.
Не наломали бы дров, как выражался Спиря…
Но идти на попятную было уже поздно.
Хорош он будет, капрал хваленых «кентавров», испугавшийся травм у собственных подчиненных! Засмеют! Причем свои же – в первую очередь! И тем не менее зарываться им давать не надо…
– Короче, бой ведете так, – добавил он. – Смертельные удары обозначать, но не завершать! Иначе получите взыскание. Предупреждаю всех четверых… Броски и подсечки разрешаются.
Трое из четверых понимающе кивнули.
– Я имела в виду численный характер боя, – уточнила четвертая все тем же звонким голосом. – По очереди один на один или одновременно двое на двое?
Кто-то легонько присвистнул.
А прикомандированные-то были до упора наглющие. Бой одновременно двое на двое – это и внимание надвое надо делить, потому что зацепить тебя может любая из соперниц.
«Кентавры» возмущенно загомонили.
Проучить наглых девиц, немедленно проучить!.. Пусть знают свое место в строю, кол им в дюзы!..
Вика Шиманская тоже скинула мундир и поиграла рельефными мускулами, запугивая противника. Гладышевы усмехнулись и не спеша последовали примеру старших товарищей.
Кто-то опять присвистнул: мышцы обеих ефрейторов поневоле вызывали уважение.
Кирилл снова почувствовал некое беспокойство в душе, но отступать было совсем некуда. «Кентавры» теперь все жаждали расправы с новичками. И он поднял правую руку:
– Внимание, бойцы! Начали!
Четыре гороподобных тела, пританцовывая, сошлись в центре круга болельщиков. Шиманская взвизгнула и бросилась на Гладышеву-блондинку. Замелькали руки и ноги, нанося удары и блокируя встречные. Новички оказались неробкого десятка. Возможно, они и уступали «кентаврихам»-старожилкам в силе, зато определенно превосходили в стремительности.
Болельщики едва успевали следить за движениями. В недовольном гомоне послышались отдельные удивленные восклицания. Но через пару минут, когда сначала Вика, а потом и Сандра получили «смертельные» удары ногами – одна в висок, а другая в основание черепа, – никто уже не удивился.
– Еще раз! – рявкнула Громильша, не веря случившемуся. – Требую реванша!
Все посмотрели на командира.
Кирилл молча кивнул.
Четыре гороподобных метлы разошлись в стороны и снова бросились друг на
Через несколько секунд бой закончился с тем же исходом – разве что смертельные точки были иными.
– Еще! – рявкнула Сандра, переводя дыхание. – Реванша!
– Стоп! – отозвался Кирилл. – Отставить! Прекратили тренировку! Вполне достаточно!
Четыре гороподобных метлы повернулись к нему.
– Но почему? – крикнула Вика Шиманская. – Реванша!
– По кочану! – сказал Кирилл. – Достаточно! Сестры вполне заслужили право стать членами нашего отряда.
Кольцо болельщиков разрушилось – «кентавры» двинулись к ефрейторшам-близняшкам. Опытные бойцы, они сразу прониклись к победительницам симпатией. В конце концов, разве не достойно уважения воинское умение, которое показывают столь юные создания? Видно же по повадкам, что учились они с чувством, с толком, с расстановкой, как говаривал когда-то знаток старинных выражений Артем Спиридонов…
– Что ж, – сказал Кирилл. – Будем считать экзамен на обретение звания «кентавр» сданным. Поздравляю вас, ефрейторы Гладышевы, вы приняты в наш отряд!
– Служим человечеству! – отозвались звонкие голоса.
Конечно, Громильша и Вика Шиманская теперь возненавидят новеньких – нелегко тому, кто привык быть самым сильным, признать чье-то превосходство над собой, – но проблемы этой ненависти касаются только Кирилла. И он с ними справится. Иначе грош цена командиру, который не способен справиться с ненавистью, не обусловленной вспышками ревности. По сравнению с тем, что было, это уже летучий мусор!
Мысли его поневоле вернулись к предстоящему. А интересно, чего это вдруг «кентавров» решили загнать в горы? Нашли альпинистов, кол им в дюзу! Хотя инкубатор гостей в ТУ ночь он обнаружил именно на высокогорье. Так что, в принципе, решение командования логично…
Ладно, обо всем этом мы подумаем позже, время еще будет. А сейчас – повседневные дела.
– Отряд! – рявкнул он. – Внимание! В две шеренги становись!
Возникла некоторая суматоха – новичкам требовалось найти свое место. Впрочем, ефрейторши нашли свое место быстро. Каждая из них была на пару сантиметров выше Сандры, а потому, потолкавшись чуть-чуть, они оказались на крайнем правом фланге строя. Прапорщику Ломанко пришлось потруднее, но и она быстро отыскала нужную позицию, оказавшись за Камиллой Костром иной.
Конечно, Кирилл вовсе не собирался ставить ее в строй, но раз уж захотелось девице вспомнить навыки строевой, пусть ее!
– Равняйся! Смирно! Новичкам выйти из строя!
Последовали давно вошедшие в плоть и кровь бойцов движения, и три метелки оказались перед строем.
– Дамы и господа, прошу любить и жаловать! Ефрейторы Гладышевы, наше пополнение. – Говорить о том, что метелки будут его телохранителями, он снова не стал. – Во избежание недомолвок, сразу объявляю, что они приписаны к нам приказом командования для выполнения особых задач. С этой же целью в состав отряда входит прапорщик Ломанко. Прошу любить и жаловать! А теперь, полагаю, не мешало бы ознакомиться с новичками получше. Пусть расскажут о себе. Начнем с вас, прапорщик…