Битва на Калке. Ледовое побоище. Куликовская битва
Шрифт:
– Я вижу, брат, ты во Пскове зря времени не терял! – проговорил он, преклонив колено и мягко касаясь рукой скаток шелковых тканей и густого меха бобров и куниц.
– Да уж не терял! – самодовольно ухмыльнулся Михей Власич. – Порастряс терема продажных псковских бояр да ливонских прихвостней! Не с пустыми же руками домой возвращаться.
– Я просил тебя, брат, поискать во Пскове Мстиславу, – несмело напомнил Терентий старшему брату. – Нашел ли ты ее?
– Не было у меня времени на это, – отмахнулся Михей Власич, – надо было успевать ловить рыбу в мутной воде. Забудь
В этот момент двое челядинцев ввели в светлицу молодую пленную псковитянку и усадили ее на скамью у стены. Пленница с немым любопытством оглядывала богато обставленное помещение, массивные потолочные балки, окна со вставленными в них разноцветными стеклами. Она не сразу увидела Терентия, скрытого от нее толстой дубовой колонной, поддерживающей свод. Когда же Терентий вышел из-за колонны, то псковитянка страшно смутилась, едва взглянув на него.
– Гляди, брат, какую красивую рабыню я привез из Пскова! – похвастался Михей Власич, сделав широкий жест в сторону невольницы.
При взгляде на пленницу у Терентия рот открылся сам собой, а глаза стали большими и полными удивления.
– Так ты все же нашел ее, брат! – радостно воскликнул Терентий, бросившись к рабыне. – Нашел и привез ко мне! Благодарю тебя, брат! Теперь я навеки твой должник!
Терентий приобнял брата за плечи, а затем бросился на колени перед невольницей, схватив ее за кисти рук.
– Ты чего? – слегка растерялся Михей Власич. – Ты о чем это? Не пойму я тебя, братец. Эта рабыня моя, а не твоя.
– С чего это твоя, брат! – возразил Терентий, по-прежнему стоя на коленях. – Это же моя Мстислава! Суженая моя!
– Эту девицу зовут Милолика, а не Мстислава, она сама мне так сказала, – начал терять терпение Михей Власич. – Не тронь ее, брат. Нечего на чужой каравай рот разевать!
Терентий резко выпрямился, обернувшись к брату.
– Обманула она тебя, а ты и поверил, недотепа! – Терентий ткнул пальцем в невольницу. – Это Мстислава, крестница Твердилы Иваньковича! Уж я-то знаю ее как облупленную! Хочешь, скажу, сколько родимых пятен у нее на теле. Я же и без одежд ее видел, поскольку ложе с нею делил и в баню с нею хаживал. Так вот, на левой лопатке у нее два родимых пятнышка, одно побольше, другое поменьше. – Терентий с торжествующим видом принялся загибать пальцы. – Еще у нее имеется родимое пятно в подколенном сгибе на правой ноге, другое на правой ягодице и на животе еще два пятнышка. Всего шесть родимых пятен! А на локте левой руки у нее шрам от пореза ножом.
Михей Власич повелел рабыне раздеться донага. Покуда пленница раздевалась, дрожащими руками складывая на скамью свои одежды одну за другой, придирчивое око Михея Власича разглядывало обнаженные части ее тела. Когда невольница обнажилась совсем, правота Терентия стала очевидна его старшему брату. Увидев шрам на левой руке пленницы, отыскав все родимые пятна на ее прекрасно сложенной фигуре, Михей Власич помрачнел, как грозовая туча.
– Что, брат, теперь веришь мне? – усмехнулся Терентий. – Сознаешь, что пред тобой Мстислава Станиловна?
Михей Власич сгреб в охапку женскую одежду и сунул в руки пленнице,
– Отдохни там с дороги, милая, – добавил Михей Власич. – В этой комнате ты и будешь жить.
Когда невольница удалилась, Терентий с недовольным видом подступил к брату, требуя от него объяснений.
– Как это понимать, брат? – молвил он. – Мстислава мне должна принадлежать, ведь мы с нею в церкви венчаны!
– Ты сам сказал, что оставил Мстиславу, когда она со знатным немцем спуталась, – напомнил Терентию Михей Власич. – Ты же жаловался мне, что Мстислава опозорила тебя. Ты говорил, что намерен вернуться обратно к Василисе. Мол, Мстиславу ты выбросил из своего сердца! Иль запамятовал, братец?
– Ну, говорил, признаю, – проворчал Терентий. – Токмо теперь я понял, что погорячился. Я готов простить Мстиславу. Она же молода и глупа, что с нее взять!
– Э, нет, брат! – Михей Власич похлопал Терентия по плечу. – Возвращайся-ка назад к Василисе! Ты и с нею в церкви венчался, у нее дочь от тебя рождена. Василиса и поныне живет в твоем тереме. Повинись перед Василисой, она и простит тебя.
– Не нужна мне Василиса! – насупился Терентий. – Хочу, чтоб Мстислава мне деток нарожала. Люблю я ее.
– Экий ты привередливый, брат. – Михей Власич погрозил Терентию пальцем. – Мстислава не любит тебя. Зачем ты ей? Ступай обратно к Василисе. Она ничуть не хуже Мстиславы. На нее многие облизываются.
– А ты мне не указывай! – окрысился на брата Терентий. – Не отдашь мне Мстиславу добром, заберу ее у тебя силой! Думаешь, управы на тебя не найду, паршивец!
– Вон ты как заговорил, негодяй! – ледяным голосом проговорил Михей Власич, грозно сдвинув брови. – В моем доме живешь, ешь и пьешь, мягко спишь и на меня же рот разеваешь, пропойца! А ну проваливай отсель сей же час! Живо! Эй, слуги, гоните этого мерзавца в шею!..
Прибежавшие челядинцы схватили Терентия за руки за ноги, сволокли вниз по ступеням, вынесли через холодные сени на крыльцо и швырнули в сугроб. Сверху на барахтающегося в сугробе Терентия упали шуба, меховая шапка и теплые сапоги.
Ругаясь на чем свет стоит, Терентий попытался прорваться обратно в терем брата, но те же челядинцы с грубыми прибаутками вышвырнули его за ворота прямо под ноги случайных прохожих.
Василиса от неожиданности выронила из рук глиняный кувшин, когда увидела входящего в комнату Терентия. Упав на пол, кувшин разбился на множество осколков. Прижав руки к груди, Василиса застыла в немом изумлении.
Прибежавшие на шум две служанки тоже остолбенели при виде Терентия, деловито снимающего с себя шубу и шапку.
– Ну, чего вытаращились? – рявкнул Терентий на служанок. – Брысь отсюда! Иль делов у вас нету, лентяйки!
Служанки поклонились Терентию и удалились, одна наверх по лестнице в покои дочери Василисы, другая в поварню.
– Сторож где? – не глядя на Василису, ворчливо проговорил Терентий. – Почто ворота не на запоре?
– Сторожа давно уже нет, – ответила Василиса. – Во хмелю он был постоянно и на руку нечист, вот я его и прогнала.