Битва над бездной
Шрифт:
– Вы сами подумайте, зачем мне заниматься судьбой этого страдальца, если никто не просил, я же не мать Тереза. А что касается вашего, «кто поручал», то я еще в прошлый раз вам рассказывал, как приходил ко мне человек, у которого я брал деньги для следователя, и просил помочь Олегу, – теперь уже Эди прервал Моисеенко.
– Ой, вспомнил. И действительно говорили, – признался Моисеенко, вскинув при этом, словно в молитве, руки, чем, видимо, хотел подчеркнуть, но как мог он такое забыть. Затем, после секундной паузы, уже спокойно продолжил: – Они, наверно, друзья, и потому тот решил проявить заботу
– Я не заметил, чтобы они особо тянулись друг к другу, – с сомнением в голосе произнес Эди, надеясь тем самым подвигнуть резидента больше рассказать о Постоюкове.
– Вот как, а я подумал, что друзья, иначе зачем бы ему заступаться за него, да еще тратить деньги.
– Этот тип, кстати, он Алексеем представился, и его жена говорили, что они задолжали Олегу деньги и потому раскошелились.
– О-о, теперь понятно, почему он заботится об Олеге, – прищурился Моисеенко, что, на его взгляд, должно было убедить Эди в его неосведомленности в делах страдальца. И тут же неожиданно спросил: – Скажите, а жена этого Алексея имеет какое-то отношение к Олегу?
– Не знаю, она об этом не говорила, – ответил Эди, изобразив на лице удивление оттого, что его собеседник так неожиданно перешел на тему о жене Алексея, явно намекая на какие-то ее отношения со страдальцем.
– Ну, возможно, сердилась на мужа, что им приходится расставаться с деньгами, – усмехнулся Моисеенко, не обратив внимания на реакцию Эди на свой вопрос.
– Можно подумать, что вы там были, – пошутил Эди. – И на самом деле эта мегера не хотела давать деньги и все допытывалась у меня, мол, для чего они Олегу понадобились и где он сам находится, а Алексей все это время молчал и лишь поддакивал ей. Мне даже жалко его стало.
– А почему? – оживился Моисеенко.
– Да потому, что он полностью находится под ее пятой.
– Может, ему так удобно, – вновь усмехнулся Моисеенко.
– Может, но как-то непривычно было это видеть – здоровый мужчина и так себя ведет.
– Выходит, она более волевая, чем он.
– Или она контролер семейного бюджета, – сморщившись, будто глотнул кислое молоко, промолвил Эди.
– О-хо-хо, скорее всего, так оно и есть, ведь деньги в нашей жизни – основа всего, – уставился в Эди Моисеенко пытливым взглядом, будто желая узнать, разделяет ли он это мнение.
– Если и не вся основа, но ее значительная часть, – широко улыбнулся Эди.
– Скажите, а этот ваш друг Юра в Москве бывает? – в очередной раз неожиданно поменял тему разговора Моисеенко.
– Очень редко, когда возникает необходимость поработать в архивах.
– А его знакомые по Минску – влиятельные люди?
– Их всего-то несколько человек, и все деловитые. Этого вполне достаточно.
– Вам они понравились?
– Люди как люди, один из них работает на большой должности в милиции, двое других – в прокуратуре, я с ними не знаком. Есть парень, который работает в тюрьме, с ним он дружит с юности.
– А среди партийных и советских функционеров, гэбистов нет у него друзей?
– Он и тех, и других на нюх не переносит, так как в свое время его дед был расстрелян, как вы их называете, гэбистами за то, что якобы состоял в троцкистской организации. По этой причине его отец всю жизнь был на подозрении у властей,
– Хорошо, что парень не потерялся, занимается наукой, как и вы. Рад, что имеете такого друга. Надеюсь, как-нибудь познакомите с ним?
– Конечно, как только он окажется в Москве.
– А если я поеду в Минск?
– Юра будет рад, ведь я рассказывал ему о вас, как о друге Александра, к которому он относится с большим уважением.
– Вы мне об этом не говорили.
– И сейчас не сказал бы, если б не коснулись этой темы.
– Получается, с помощью своих друзей он сможет общаться с Олегом и Сашей или дать такую возможность вам или кому-нибудь еще?
– Сможет, но относительно других надо будет с ним на месте решать.
– Вам бы не помешало лично подружиться с его приятелями из милиции и прокуратуры, – вкрадчивым голосом сказал Моисеенко.
– Зачем, он и так все, что надо, делает, – удивился Эди.
– Дорогой Эди, жизнь есть жизнь, – менторским тоном произнес Моисеенко. И видя, что Эди его внимательно слушает, продолжил: – Вот представьте себе на миг, что Юра куда-нибудь уехал или, не дай бог, с ним что-нибудь случилось, а нам необходимо срочно встретиться с Сашей.
– Представил, только надо подумать, как это согласовать с Юрой, – задумчиво ответил Эди, а затем после короткой паузы добавил: – Вы, конечно, правы, по научным делам, а то и просто для встреч с друзьями-однокурсниками он действительно выезжает то в Ленинград, то в Киев…
– Извините, а он не рассказывал вам о своих друзьях в Ленинграде? – прервал его Моисеенко.
– Рассказывал, и не только он, но и его друг-тюремщик, – уточнил Эди. – Только не пойму, зачем это вам?
– Дорогой Эди, в нашей жизни все взаимосвязано, поэтому хочется знать больше о своих потенциальных друзьях. Вы же сказали, что познакомите меня с Юрой, а он, в свою очередь, надеюсь, не откажется свести со своими друзьями. Это же реально?
– Вполне, – улыбнулся Эди, понявший, что неспроста резидент затеял разговор о Ленинграде. «Неужели хочет прояснить ситуацию с Глущенковым? – мелькнуло в его голове. – Возможно, ведь тот был связан с Иудой и имел выход на Моисеенко. В таком случае допустимо, что резидент изучает обстановку вокруг находящегося в ленинградской тюрьме Глущенкова и потому так быстро среагировал на мою информацию о друзьях Юры в Ленинграде. Ну что ж, будем пытаться помочь шпиону» – заключил он, слушая как Моисеенко, хохотнув, предложил:
– Тогда расскажите, а не тюремщики ли они, эти питерские друзья вашего Юрочки?
– Есть тюремщик и просто милиционер – это однокашники Карабанова. Они в свое время учились вместе с ним в минской школе милиции.
– А при чем здесь Юра? – удивился Моисеенко.
– Юра, как друг Карабанова, часто бывал вместе с ними, иногда организовывал им культурный досуг. В общем, помогал молодежи не скучать после занятий. Со временем, как говорится, стал для них своим парнем. И поэтому, когда он с Карабановым или без него приезжает в Ленинград по каким-нибудь делам, конечно, это не часто бывает, то они встречают его, как дорогого гостя. Снимают отдельную квартиру, хотя Юра вполне мог бы пожить у своих родственников.