Битва под Эль-Аламейном. Поражение танковой армии Роммеля в Северной Африке
Шрифт:
Вся местность к югу от хребта Баре превратилась в море песка и неиссякаемый источник всякого рода слухов. 22-я танковая бригада Робертса заняла позиции вокруг высоты 102 к западу от Алам-эль-Хальфы и весь жаркий и пыльный день провела в полной готовности к бою. Донесения, поступавшие из 7-й бронетанковой дивизии, не позволяли составить верную картину того, что происходит на юге и юго-западе. Не было сомнений в том, что у восточной оконечности Рагиля и к северу от него перемещаются большие массы танков противника, но трудно было сказать, сколько их и в каком конкретно направлении они движутся. Боевые порядки бригады представляли собой полукруг, обращенный к югу и огибающий выступы двух маленьких холмов – один к юго-востоку, второй к юго-западу от высоты 102. Вокруг первого холма, развернувшись фронтом на юговосток, стоял сводный полк, составленный из двух эскадронов 5-го Королевского танкового полка и 2-го Королевского глостерширского гусарского полка. В распоряжении этих частей было 23 «гранта» и 15 «крусейдеров». К западу от них, огибая подножие холма и развернувшись на юго-запад, стоял 4-й лондонский стрелковый йоменский полк с 22 «грантами» и 15 «крусейдерами». На восточной стороне другого холма в полутора милях от йоменских стрелков расположился противотанковый взвод роты «B» 1-й стрелковой бригады, на вооружении которого было 4 6-фунтовые пушки. К западу от них, развернувшись почти точно на запад, находился полк, составленный из подразделений 1-го и 6-го Королевских танковых полков. На их вооружении было 23 «гранта»
Утром Робертc приказал легким эскадронам лондонских стрелков и 5-му Королевскому танковому полку (а именно эскадрону «B» 4-го лондонского йоменского полка и эскадрону «B» 2-го глостерширского гусарского полка) с артиллерийским наблюдателем занять гряду невысоких холмов в 3 милях к югу. В полдень Робертc почувствовал необходимость получать самую свежую информацию и приказал тем же подразделениям выдвинуться дальше к югу, чтобы следить за передвижениями противника, не вступая в бои. Некоторое время спустя взвод «крусейдеров» 4-го лондонского йоменского полка доложил о противнике, который силами около 100 танков движется на северо-восток к югу от них. В половине шестого эти роты легких танков уже вступили в бой с противником. Британцы отступили только после того, как йоменцы потеряли 1 «крусейдер», а глостерширские гусары – 3.
В это же время с Хорроксом по телефону связался де Гинган, чтобы выяснить, что происходит в действительности. Ему доложили о сотне германских танков, которые движутся на северо-восток менее чем в миле южнее позиции Робертса. Больше нигде не происходило ничего существенного, если не считать более ранних сообщений о 60 танках в районе Самакет-Габаллы. Во время разговора пришло донесение о том, что танки южнее бригады Робертса повернули на восток, оставив перед фронтом бригады два 88-мм орудия. Хоррокс сказал, что ожидает к вечеру танковое сражение. Рентоy сообщил, что его дивизия уничтожила 60 вражеских танков, но Хоррокс полагал, что эту цифру следует уменьшить на тридцать. Хоррокс, вопреки предложению, не принял командование бригадой Босвайла.
После совещания с Фрейбергом он согласился с тем, что Фрейберг наступающей ночью вышлет активные патрульные группы, составленные из артиллерии, нескольких танков и противотанковых орудий, для прорыва к Мунассибу и патрулирования в юго-восточном направлении с возвращением в расположение на рассвете следующего дня.
Пока продолжался этот разговор, к телеграфной линии, которая наискось пересекала позиции Робертса на расстоянии 1000 ярдов [1] от его передовых танков, подошли 120 немецких танков, преимущественно «Марк-III» и несколько новых специальных «Марк-IV» во главе колонны; по-видимому, это были машины из 21-й танковой дивизии. Подойдя вплотную к позициям Робертса, немцы остановились, и 30 их танков повернули на восток. После небольшой паузы остальные машины двинулись на север, прошли небольшое расстояние и тоже повернули на восток. Это означало, что они пойдут через позиции лондонских стрелков вне зоны досягаемости артиллерии бригады Робертса. Дело выглядело так, словно немцы не поняли, что там располагается бригада; они шли на позиции 44-й дивизии у Алам-эль-Хальфы. Робертс приказал йоменским стрелкам и 5-му Королевскому танковому полку проявить себя, приготовиться к выдвижению с позиций и к нанесению флангового удара, если противник продолжит продвижение на восток. Как только британцы начали выполнять приказ (это произошло после шести часов вечера), немцы, словно проснувшись, заметили их присутствие, остановились, быстро перестроились в боевой порядок, повернули на север и обрушились на позиции эскадрона «A» йоменских стрелков. К этому времени пыль осела и видимость улучшилась. Оставался всего лишь час светлого времени суток, и солнце благоприятствовало нашим артиллеристам, так как находилось за их спинами и светило в лицо противнику. Наступление вывело немцев к проходу между подножиями двух холмов. Правый фланг наступающего противника уперся в эскадрон «грантов» йоменского полка – эскадрон «A», а левым флангом немцы вышли на роту «B» 1-й стрелковой бригады. Когда передовые немецкие танки подошли к английским позициям ближе чем на 120 ярдов, йоменский полк открыл огонь. Немцы остановились и ответили огнем, сконцентрировав его на эскадроне «A», который очень скоро потерял все свои 12 танков. Однако эскадрон «B», находившийся ближе к правому флангу немцев, стрелял тоже довольно метко, заставив немцев отойти за пределы досягаемости артиллерии британцев. Майор Камерон, командир эскадрона «A», впоследствии писал:
1
1 ярд = 0,91 м.
«Мы получили строгое предписание не открывать огня без приказа, чтобы до последнего момента держать противника в неведении относительно нашего местоположения и заставить его подойти как можно ближе к нашим позициям. Однако, не дойдя до телеграфных столбов – до зоны поражения нашим огнем, немцы начали стрелять, и вскоре загорелись 3 танка моей передовой группы, не успев сделать ни единого выстрела. Урон, который могли причинить противнику наши пушки на такой дистанции, был ничтожным, но немцы пересекли линию телеграфных столбов и оказались в зоне досягаемости наших орудий, которые незамедлительно открыли огонь. Я видел, как один за другим загорались и выходили из строя наши танки, включая и мой, у которого вышло из строя орудие. Тем не менее немецкая атака была приостановлена, и хотя за тучами пыли было трудно рассмотреть, сколько их танков было подбито (немецкие танки редко вспыхивают), самое главное заключалось в том, что наступление немцев по фронту было остановлено. Я связался по телефону с танком представителя штаба и сообщил, что потерял радиосвязь со всеми своими танками, и попытался доложить ему обстановку, но он приказал мне связаться с бригадным генералом, находившимся в тылу, в нескольких сотнях ярдов от передовой».
Уничтожение эскадрона Камерона открыло широкую брешь в самом центре оборонительных позиций. Робертс не хотел оголять фланги, чтобы прикрыть эту брешь, так как полагал, что за этими наступающими немецкими танками находятся другие танки, которые смогут обойти позицию с одного или с обоих флангов. 30-й корпус, который сначала повернул на восток, теперь, как и 23-я дивизия, наступал на порядки 5-го танкового Королевского полка, находясь вне зоны досягаемости его огня. Пока артиллерия обрушивала массированный удар по немцам, Робертс приказал полку шотландских «Серых» перейти гребень высоты 102 и занять брешь справа от йоменского полка. Вскоре после этого немцы снова начали медленно наступать, приостановив на этот раз свой западный фланг. Стрелковая бригада затаилась, выжидая, когда немцы подойдут на расстояние 300 ярдов, а потом открыла огонь из своих 6-фунтовых орудий. Сержант Гриффите лично подбил 5 танков, а весь взвод – 19 танков противника. Но «Серых» все не было. «Серые, вперед!» – приказал Робертс их командиру, полковнику Финнесу. Оставалось от силы полчаса светлого времени; брешь была открыта и, кроме «Серых», некому было ее закрыть. Задержанные на время стрелковой бригадой, немецкие танки снова двинулись вперед. Артиллерия неистовствовала,
Но день угас, и противник отступил, главные силы его двинулись на юг, в направлении на Рагиль. Танки на восточном фланге отошли на 3 мили к востоку, но 6 машин остались поблизости от британских позиций на весь остаток ночи. Потери Робертса оказались невелики. Йоменский полк лондонского графства потерял 12 «грантов» и 1 «крусейдер», одного человека убитым и 15 ранеными, глостерширские гусары потеряли 4 «крусейдера» и 2 человек ранеными; у «Серых» было подбито 4 «гранта»; потери стрелковой бригады составили 2 убитых и 30 раненых. Танкисты бригады заявляли, что ими уничтожено 22 немецких танка; йоменским полком – 11; «Серыми» – 5; 5-м Королевским танковым полком – 6; стрелковая бригада записала на свой счет 19, но поскольку эти данные частично дублировали друг друга, то, вероятно, было подбито около 30 танков. Легкая бронетанковая бригада сообщила об уничтожении от 35 до 40 танков противника в течение дня, о подбитых танках доносили и из 7-й моторизованной бригады. Всего сообщалось о 68 уничтоженных танках, но в действительности потери немцев в танках, по-видимому, не превышали 22 машин; другие танки вышли из строя по иным причинам. К концу дня в 21-й и 15-й немецких танковых дивизиях в строю оставалось 120 танков.
Этот короткий по продолжительности удар на высоту 102, нанесенный в последние полчаса светлого времени суток, был единственным крупным событием на всем фронте во второй половине дня. Разведывательные подразделения и правый фланг 15-й танковой дивизии немцев вытеснили Карра из Самакет-Габаллы. Карр находился теперь у Бир-Мселиха, в 10 милях к востоку от исходной позиции и приблизительно на таком же расстоянии к юго-востоку от 8-й бронетанковой бригады Кастенса, который весь день ничего не делал. 7-я моторизованная бригада с трудом пробилась между ними по сыпучим пескам. В этом столкновении, которое происходило в течение одного часа на фронте протяженностью всего несколько миль, участвовало с обеих сторон не более 100 танков, но оно стало поворотным пунктом всего сражения в пустыне. Темп наступления африканского корпуса – признанного мастера блицкрига – на этот раз оказался слишком медленным. Они выдвинулись из района Рагиля в один час по своему времени (в 8-й армии в это время было два часа) и потратили три с половиной часа на то, чтобы преодолеть 20 миль [2] до высоты 102. Роммель и Байерлейн сваливают вину за это промедление на итальянцев, которые слишком медленно наступали на левом фланге африканского корпуса. Это правда, что они наступали с черепашьей скоростью, хотя не встречали по дороге никакого сопротивления; но это что-то новое – считать, что африканский корпус должен был ждать, когда его итальянские братья по оружию подойдут к нему, чтобы наступать единым фронтом, как на параде. Нет никакого сомнения, что песчаная буря обрушила на наступающих немцев тучи пыли, что вызвало задержку при спуске с хребта Рагиль и при подъеме на него. Медленное продвижение в сыпучих песках, перегрев техники жарким южным ветром увеличили расход горючего. Если верить немцам, то именно это обстоятельство послужило причиной задержки наступления, хотя наступавшая темнота вынудила их рвануться вперед. Каковы бы ни были истинные причины, о ночном наступлении не могло быть и речи, и африканский корпус остановился на отдых в нескольких милях к югу от 22-й бронетанковой бригады, имея на левом фланге 21-ю танковую дивизию, а на правом фланге – 15-ю танковую дивизию.
2
1 миля = 1,6 км.
В это время Александер и Монтгомери проводили совместное совещание в штабе 8-й армии. Ранее оба издали приказы, касавшиеся событий того дня. Монтгомери использовал следующие слова: «Никакого отступления и никакой сдачи». Единственное принятое ими решение касалось 8-й бронетанковой дивизии, которой предписывалось выдвинуться с исходных позиций в районе к востоку от Каира и передислоцироваться на западный берег Нила к пирамидам. Монтгомери договорился с Конингхэмом, командующим военновоздушными силами пустыни, о массированных бомбардировках района, прилегающего к Рагилю, где, как доносили, наблюдается сосредоточение транспорта и где, как полагали, остановится на ночь африканский корпус. Следовало также атаковать с воздуха взлетно-посадочные полосы в районе Дабы и Сиди-Ханейша к востоку от Мерса-Матруха. Разведка 8-й армии была поражена транспортными трудностями, с которыми столкнулся Роммель. Поэтому Монтгомери отдал также приказ, чтобы транспортные средства африканского корпуса стали главными целями авиации и сухопутных соединений. Особо это подчеркивалось в приказе Хоррокса его дивизионным командирам Фрейбергу и Хьюзу, в котором предписывалось всеми силами удерживать позиции и максимально использовать артиллерию против небронированного транспорта противника. Рентону была поставлена задача как можно дольше удерживать Самакет-Габаллу, так как Хоррокс не знал, что этот пункт уже находится в руках противника. Разрешалось оставить Самакет только в случае атаки превосходящими силами немцев, поскольку оттуда предполагалось начать наступление. Гейтхауз должен был уничтожить и расстроить боевые порядки наступающего 13-го корпуса противника и воспрепятствовать установке противотанковых батарей между Кастенсом и Робертсом или в другом месте в зоне досягаемости огня полевой артиллерии. Кроме того, Гейтхаузу было приказано так маневрировать своими бригадами, чтобы противник не смог разбить их по частям, при условии, что позиции Робертса вокруг высоты 102 ни на одну минуту не должны оставаться пустыми. Как следовало выполнять эти задачи, кто должен был их решать, осталось полнейшей загадкой. Решение приказать Кастенсу соединиться с Робертсом и Ричардсом в районе между Хьюзом и Фрейбергом в действительности было принято Монтгомери ранним утром следующего дня (возможно, по предложению Хоррокса). Вероятно, именно Хоррокс, а не Гейтхауз предложил, чтобы движение происходило на участке Хьюза, а не в обход Алам-эль-Хальфы.
Для 8-й армии эта ночь выдалась на редкость спокойной. Артиллерия Хьюза выпустила много снарядов в район на 3 мили к востоку от позиций Робертса и к югу от 133-й бригады Ли, где, как предполагали, концентрируются немцы для нанесения ночного удара, но это не входило в их намерения. Тяжело груженные «веллингтоны» и «альбакоры» наносили бомбовые удары по восточной части Рагила. Бомбы падали на разведывательную группу, которая несла большие потери. К немцам поступила небольшая часть горючего, которое Кавалльеро обещал Роммелю. Роммель в своих мемуарах утверждает, что в дополнение к трудностям движения по проходам в минных полях его сильно беспокоили британские бронетанковые силы к югу от выступа. Но такая ситуация сложилась на более поздних этапах сражения. В районе минных полей не было никаких британских сил ни в то утро, ни в последующий день или два. Роммель, правда, утверждает, что именно трудности с материально-техническим снабжением войск заставили его отказаться от серьезных наступательных действий и избегать любых широкомасштабных перемещений моторизованных частей. Поэтому боевые действия следующего дня планировалось ограничить наступлением 15-й танковой дивизии, которой предстояло в одиночку захватить Алам-эль-Хальфу.