Битва попаданок
Шрифт:
– Если тебе не интересна суть Авеанны и её существа, как ты будешь за нас сражаться? – печально улыбнулся Правитель.
– Мы не будем драться с Каролиной.
– Я не стал говорить в Диверморе, но подумай сама: это же очевидно, не станете драться – обе проиграете. Погубите всех. Дайна… боги не оставили вам выбора.
– Мне всё равно. Хватит давить на меня!
– Тебе не всё равно. Ты переживала даже за Тори. И ты права, я действительно не сдержался. Осуждая твою месть, я не смог справиться с собственными обидами. Это лишний раз доказывает губительность моего влияния… Меж тем Авеанну ждут тяжёлые
От его последних слов Дайну бросило в жар.
Энриль же коротко выдохнул:
– Прости… Тебе пора.
«Что он делает? Режет по живому!» - Дайна не могла ни плакать, ни говорить.
Лишь могла наблюдала, как Энриль поднял из-за стола приготовленный дорожный рюкзак, сунул его в её руки, открыл портал где-то на пустой дороге и…
– А как же мой проект? Лаборатория? – Дайна всё ещё стояла в комнате Правителя, такой простой, такой знакомой, такой… родной.
Взгляд метался от предмета к предмету, на которые начали ложиться робкие блики рассветного солнца, а разум искал хоть какую-то причину, чтобы остаться.
– Лекари и маги поняли задачу. Либо они доделают всё без тебя, либо ты сама завершишь свою работу после битвы, конечно, если захочешь… До встречи, Дайна, - Энриль шмыгнул носом,
А её до слёз ослепил яркий свет.
Кажется, Правитель всё-таки вытолкнул её на дорогу. Портал схлопнулся, в нос ударила смесь ароматов – озонистая утренняя влага, цветочная пыльца и мелкая дорожная пыль.
Отвернувшись от ярких солнечных лучей, вспыхнувших над линией горизонта, Дайна вытерла слёзы. Её окружали жнивичные поля. В небе издевательски весело трещали утренние птицы. Руки оттягивал рюкзак. И невидимые ледяные пальцы с силой сжимали растерзанное сердце…
Неделю спустя.
Спальня Волдарков
– А-а-а! – Каролина выгнулась на смятых простынях…
Несколько мгновений она наслаждалась пульсирующей, сладкой волной, бьющейся внутри её уже обмякшего тела.
А потом уставилась туман под потолком…
Она знала, что будет дальше. Мысли о битве заползут в голову противными дождевыми червями.
– Ты выиграешь, - прошептал Руэйдир, убирая с её лба влажную прядку.
Каролина закусила губу.
– Божество сказало просто жить, любить и постараться быть счастливой, тогда мой резерв наполнится на максимум… А я не могу. Разве можно быть счастливой, зная то, что я знаю?
– Я тоже многое знаю, но справляюсь, - попытался подбодрить её Дир.
– Я – не ты, - Каролина вздохнула.
– Знаешь, какой самый простой способ почувствовать счастье?
– Какой?
– Загадать желание. И добиться его исполнения… Скажи, чего ты желаешь, Каролина? Хочешь, устроим бал?.. Охоту? Хочешь, отправимся в путешествие. Говорят, вода на южном побережье уже прогрелась, и можно купаться. Ты ведь скучаешь по морю?
– Раньше очень
– Только скажи, - прошептал Руэйдир.
Каролина лежала и думала. О себе. О нём… о том, что Дир вообще-то – Повелитель, но ради неё, ради того, чтобы вернуть её радость, забыл о стране и носится с ней вот уже несколько дней кряду.
А где-то за стенами их покоев живёт в неведении целый Дворец.
И Дивермор.
И весь Хардракар.
Теперь она поняла, почему тосковала Дайна, и почему веанка однажды спросила, что бы Каролина поменяла, если бы знала, что до конца света всего ничего?
– Если говорить о Хардракаре, я бы поменяла… многое, если не всё.
– О чём ты, родная? – навис над ней Руэйдир.
Каролина выползла из-под его смуглого, совершенного тела и уселась, откинув спину на изголовье кровати:
– Что-то я раскисла. Сижу взаперти… А ведь если подумать, у меня не «всего два месяца», а «целых два месяца»! Если бы ты хотел что-то улучшить в Хардракаре, с чего бы начал?
– Почему ты задумалась о Хардракаре?
– Не знаю. Просто поняла, что у меня есть всё, и я не радуюсь. А ведь на свете много существ, которые были бы рады и малости… Если твоему народу суждено пострадать из-за меня, позволь сделать для них хоть что-то. Пусть в эти два месяца хотя бы для кого-то случится нечто хорошее. Пусть они получат то, о чём раньше и не мечтали.
– Кажется, я понял тебя. Вот только при всём желании не могу раздать всю казну. Её просто не хватит.
– А я не про казну. Точнее, самым бедным, наверное, можно чем-то помочь. Устроить ночлежки с горячими супами, отправить туда рекрутеров для поиска тех, кто готов работать, а не жить на подачки.
– Два месяца для таких всё равно ничего не решат.
– Зато подарят надежду… на Земле я порой была счастлива, всего лишь ожидая счастливых времён.
– Согласен.
– Ещё я иногда я думаю о девушках, о здешних служанках. Они работают в ужасных условиях. Их лишь запугивают и строго наказывают. Но раньше я просто не думала, что ты прислушаешься ко мне, а теперь… вот.
– Система наказаний придумана не мной, зато работает.
– Поверь, если ослабить её, хуже не станет. Ты ведь согласен, что каторга за любую оплошность – это перебор. Женщинам не место на каторге. Кстати, жалование у служанок очень низкое. Ещё им нужен хотя бы один выходной.
– В год?
– В неделю.
Удивлённое лицо Повелителя почему-то развеселило Каролину, она почувствовала внутренний подъём.
– И пусть в этот день им будет позволено выходить в город. Ещё иногда их надо отпускать повидать родных. А самое главное, - Каролина взглянула на Повелителя исподлобья, - предусмотри, пожалуйста, наказание для тех господ, которые распускают руки.
– Предлагаешь отправлять на каторгу благородных сынов?
– А что? Это нереально? – на самом деле Каролина понимала: не все глобальные перемены в любом государстве могут произойти, как по мановению волшебной палочки, но нужно ведь с чего-то начинать.
– Боюсь, это то самое, что за два месяца точно не внедрить. Иначе свои же объединятся против меня.
– Как насчёт штрафа? Гигантского. Чтоб впредь неповадно было. Казне прибыток, девушкам – большие компенсации за моральный ущерб.