Битва с Челориллами
Шрифт:
– Нет уж, – как можно убедительней сказала я. – Вместе решили, вместе и полезем. У тебя свой тньеоес, у меня – свой. А то я не то для тебя отберу, потом запилишь меня.
– Все равно, ты первая лезь. Осмотришь все внимательно, а потом меня позовешь, если мышей не будет, – выдвинула условие Рита.
С бьющимся сердцем взобралась я по лестнице и осторожно высунув наверх голову, внимательно огляделась по сторонам.
Чердак выглядел обычно, не страшно. Его немного освещало солнце, проникая через небольшое запыленное оконце. Заставлен
Я подтянулась на руках и уселась на пол. Поначалу глаза ничего не видели, но вот постепенно в серой однородности окружающего пространства стали проступать контуры отдельных предметов.
И пыль! Она таким толстым слоем покрывала все окружающее, что трудно было различить, какие же предметы под ней скрывались. Сразу защипало в носу.
– Ну что там?..
– Темновато! – крикнула я вниз и страшно расчихалась.
– Хватит чихать. Говори, что там видишь?..
– Пока трудно сказать, но мышей точно не вижу, залезай, – крикнула я. Послышался скрип лестницы и из лаза показалась Риткина светлая голова.
– Точно нет? – подозрительно прищурилась она.
– Сто пудов, – клятвенно заверила я и протянула сестре руку. – Шагай смело.
Та шагнула и тут же вступила в кучу пыльной грязи.
– Ну вот, еще ничего не нашли, а обувь уже испортила. – Рита расстроенно провела пальцем по белому конверсу.
– Я все почищу, будут, как новенькие, – я готова была обещать Ритке любые золотые горы, чтобы только не сорвалась экспедиция.
– Ну и что? – пожала плечами Рита. – Чердак как чердак, ничего особенного. – Надо же, какая пылища!
Наши глаза постепенно освоились с темнотой.
Внутренность чердака уже не представляла собой однообразное серое пространство. Оказывается, он был забит множеством самых интересных вещей: плетеных корзин, галош, абажуров с кистями…
Я осторожно двинулись в глубь мрачного чердака. Все пространство было завалено мешками, коробками, обломками мебели, бутылями, кипами газет. Под самой крышей висела на грязной веревке плетеная корзина. И почему-то раскачивалась, хотя ни единого дуновения ветерка на чердаке не ощущалось.
Действовать приходилось осторожно, малейшее резкое движение поднимало тучи пыли. Каждый заинтересовавший нас предмет приходилось или брать в руки, чтобы осмотреть, или хоть немного стряхнуть с него пыль: по внешнему же виду трудно было определить, что это такое.
Рите, все также стояла возле люка. Вглядываясь в полутемное и пыльное пространство, она с сомнением покачала головой:
– Что-то мне здесь не нравится. Лучше не будем ничего ворошить. И вообще, пошли отсюда. Думаю, ничего интересного здесь нет, тут делать нечего.
И тут лестница, что была приставлена к лазу чердака, с треском полетела вдоль стены и гулко брякнулась об пол. Очень странно! Какой-то необычный ветер на этом чердаке, дует в отдельных
Я поежилась. Стало неуютно, словно за нами кто-то подглядывал. И загадочные следы во дворе некстати вспомнились. Хорошо, что Ритка о них не знает, а то бы запаниковала!
– Не знаю, как ты, а я прыгать вниз не собираюсь, – заявила Ритка. – Или будем ждать дедушку, или ты что-нибудь придумаешь.
Я мужественно кивнула и полезла в угол через обвисшие на трухлявых стойках, закоченевшие от вековой грязи и пыли, бельевые веревки. Там высилась огромная плетеная корзина. Подойдя вплотную, я осторожно приподняла крышку. Корзина доверху была забита стеклянными пустыми банками и бутылками. Я разочарованно вздохнула.
В углу лежала покрытая мешковиной огромная охапка соломы. Я расчистила плотный слежавшийся ком и обнаружила под ним огромный сундук, приваленный длинными досками.
С радостным воплем бросилась я к сундуку, но моментально отскочила, потому что вся запуталась в паутине, опутавшей доски густой сетью. На шее, на руках, в вырезе футболки вместе с паутиной закопошились бесчисленные пауки.
А между досками прямо на меня таращились восемь огромных глаз. Четыре глаза спереди, два по бокам и еще два в задней части головы, которая с помощью трубочки-стебелька соединялась с коричнево-желтым полосатым брюшком. В самом центре брюха красовалось черное пятно неправильной формы. И все это великолепие длиной не меньше пятнадцати сантиметров с легкостью акробата перемещалось по ажурной паутине довольно толстыми лапками.
– А-а-а-а-а! – завыла я от ужаса.
– Что там еще приключилось? – недовольно отозвалась Рита.
– П-п-п-а-у-у-к-к, – запинаясь, выдавила я.
– Что-что? Не слышу!
– Па-ук, – более четко выговорила я, осторожно отодвигаясь от кошмарного членистоногого.
– Ну и что? Первый раз в жизни паука увидела? – насмешливо допытывалась Ритка.
– А ты сама посмотри, – отозвалась я, – небось сразу в обморок грохнешься.
– Не собираюсь всякую гадость рассматривать, – тут же отреагировала сестрица, но уже более нормальным тоном. – Возьми палку какую-нибудь да сбей его вместе с паутиной. И сразу все забудешь.
– Давай не будем его беспокоить, – пробормотала я. – Мне кажется, он на меня как-то особенно смотрит, с укоризной, что ли.
– Паук смотрит? Да ты что, белены объелась! – Ритка окончательно успокоилась и даже развеселилась. – Да, Лерка, у тебя что-то с головой приключилось от твоих кладов. Взгляды паучьи мерещатся. Вот я дедушке скажу, чтобы перестал твои дурацкие увлечения поощрять.
И тем не менее мне казалось, что этот странный паук просто просверливает меня взглядом своих восьми глаз. И под их натиском какие-то смутные видения проплыли в моей голове. Что-то такое со мной уже было, но я так и не ухватила кончик. Ладно, оставим паука в покое. Я развернулась к нему спиной и решила больше не обращать на него внимания.