Битва с небесами (сборник)

Банч Кристофер

Голос исчез, появился снова.

– На одной планете чиновник вообразил себя божеством. Мои знакомые хотят подарить ему радость расставания с телом и нового воплощения.

Вольф набрал в грудь воздуха.

– Мне выбирать не приходится.

– Отлично. Это… погоди. Предыдущее отменяется. Есть кое-что гораздо лучше. И через остатки морали переступать не придется. Трупы появятся, когда тебя уже близко не будет.

– Что за работа?

– Очень простая. У меня… вернее у моих знакомых, есть посылка.

Надо доставить ее на другую планету.

– В чем закавыка? На курьерскую работу всегда найдутся охотники.

– Посылка светится. Да и насчет пилота, которому я собираюсь это поручить… остается маленький вопрос. Года два назад он то ли кинул меня, то ли нет. Вот я и хочу отправить с ним кого-нибудь надежного. Да, и публика, с которой придется работать, тоже не сахар.

– Выкладывай.

– Отлично. Некто на планете А хочет отправить десять килограммов радиоактивного вещества на историческую родину, чтобы группа, называющая себя Борцами за Свободу, могла смастерить бомбочку.

Треск разрядов.

– Ну как?

– Берусь.

– Молодец. Полагаю, у тебя будут особые распоряжения насчет того, как тебя забирать. Ты ведь никому не доверяешь.

– Верно.

– Рад, что мы снова работаем вместе, Джошуа.

* * *

Вольф впустил носатого человечка обратно в контору. Тот бросился к своему столу, словно бурундук – к норке с запасами. Джошуа поискал глазами Кристину: она стояла в конце улицы и разговаривала с веселым, среднего роста мужчиной. У него была аккуратно подстриженная бородка.

– Джошуа, это пастор… я правильно сказала, пастор, да?.. Стаутенберг. Джошуа Вольф.

– Очень приятно, – пробормотал Вольф. – Я не так часто встречаю проповедников.

– Мы – вымирающее племя, – согласился Стаутенберг. – Теперешним людям христианство кажется слишком медлительным и старомодным.

Вольф не стал спорить.

– Пастор Стаутенберг… Тони… рассказывал мне историю Погоста.

– Всю ее можно изложить достаточно коротко, – сказал Стаутенберг. – Ищи руду, копай руду, трать деньги, чтобы придумать новые грехи.

– И кому-нибудь удавалось? – спросил Вольф. – Я насчет новых грехов.

– На моей памяти – нет, – отвечал проповедник. – Однако они вполне довольны повторением старых.

– И далеко вы продвинулись?

Стаутенберг пожал плечами:

– Я не надеюсь обратить весь поселок, но мне кажется, с каждой неделей на моих службах собирается все больше народу. – Он улыбнулся. – Мы живем по земной семидневной неделе, двадцать четыре часа в сутках, и я отказываюсь верить, будто моя паства растет исключительно потому, что в воскресенье утром больше негде бесплатно посидеть в тишине.

– Какой он, этот поселок? – спросила Кристина.

–

На самом деле? Население – семьсот – тысяча человек, вся работа так или иначе связана с рудниками. Разведано с пяток крупных стеллитовых жил. Почти все, кроме меня, в хорошую погоду бродят по горам, ищут еще, и шансы на успех довольно велики. Похоже, большинство считает, что богатство или под ногами, или сразу за углом, так почему бы не спустить его самым привычным способом. Я не назову Погост любимой вотчиной сатаны, не настолько мы велики и не настолько разложились… однако многие стремятся, чтобы он заслужил такое прозвание.

Стаутенберг указал подбородком:

– Вот один из самых ретивых.

Вольф обернулся. К ним шел Кенфилд. Шагов на десять от него отставали злобного вида бритоголовый верзила и среднего роста человек во всем сером. У обоих на поясе висели кобуры. Вольф с любопытством отметил, что бластеры – тяжелые, состоящие на вооружении у федеральной армии.

– Доброе утро, святой отец, – воскликнул Кенфилд. – Кто ваши друзья?

Джошуа представил себя и Кристину.

– Боюсь, бессмысленно напоминать, – сказал Стаутенберг, – что я простой проповедник и ваше обращение мне не подходит.

– Извините… святой отец. Все время из головы вылетает. – Кенфилд взглянул на Вольфа. – Значит, вы остановились в моем заведении… и говорите с представителем другой стороны. Пытаетесь подстелить соломки, мистер Вольф?

– Нет, – отвечал Джошуа. – Я давно понял, куда мне дорога.

– И куда же?

Джошуа ухмыльнулся. Кенфилд растерялся, но тоже ответил улыбкой.

– Собираетесь осесть в наших краях? – спросил он.

– Нет, мы проездом.

– А, – сказал Кенфилд. – Ну, хорошо вам у нас погостить.

Он кивнул Кристине и пошел прочь.

– Интересно, поймет ли он когда-нибудь, что все мы здесь – только проездом, – мягко произнес Стаутенберг.

– Вероятно, нет, – сказал Джошуа. – Такие, как он, слишком серьезно воспринимают километровые столбы.

* * *

Они заканчивали обедать, когда из соседнего игорного зала донеслись крики. Кристина обернулась, Джошуа смотрел краем глаза, притворяясь, что ему все равно.

Кричали: «Шулер поганый… обманщик… чертов подонок», затем трое потащили к выходу четвертого. Один – в зеленой кепочке – был крупье, другие двое – бритоголовый и серый – спутники Кенфилда. На том, кого они волокли, были большие горняцкие ботинки, чистые, залатанные рубаха и штаны.

В дверях шахтер вырвался и набросился на крупье. Серый повалил его ударом сзади, детина несколько раз пнул ногой. При этом он широко улыбался.

– Джошуа! Сделай что-нибудь! – прошептала Кристина.