Битва с судьбой
Шрифт:
– Но я не собираюсь рожать от кого бы то ни было, – возмутилась я и тут же пожалела о сказанном. Меня пронзила острая боль, молнией прошив меня с макушки до пят. Скорчившись пополам, я сквозь красную пелену, застлавшую мои глаза, увидела светлые ботинки не спеша подошедшего мучителя.
– За любое повышение голоса ты будешь наказываться подобным образом, – предупредил он меня, щелчком снимая спазм сосудов, – К тому времени тебе будет абсолютно все равно, кто ты, что ты, где ты. Ты утратишь свою индивидуальность и превратишься в безмозглый чурбан.
– Почему бы тебе просто не выжечь мне мозг? – ехидно спросила я.
– Это слишком просто, – поморщился он, – Я хочу доставить себе как можно больше удовольствия,
– А имя у него есть, – хмуро поинтересовалась я.
– Есть, но его не знаю даже я, – с плохо скрытым сожалением признал мужчина, – Оборотни чересчур дорожат своим именем. Узнать его – значит, получить полную власть над зверем.
– Почему же он тогда подчиняется тебе? – не смогла сдержать я природного любопытства, утопая в жемчужинах глазниц перекидыша.
– Я спас ему жизнь, – бросил мужчина и… исчез, вероятно сочтя разговор исчерпанным. Я в недоумении перед такой неучтивостью пожала плечами и, сгорая от голода, подошла к богато накрытому столу, который ломился от разнообразных яств.
– Ну что, враг мой, – насмешливо обратилась я к перекидышу, который тенью маячил у меня за спиной, – Поедим, или вы питаетесь только человечиной?
Зверь, как это не удивительно, смолчал, а я принялась за еду. Откусив от куска хлеба, я с ужасом осознала, что во рту у меня прекраснейший бифштекс. Поборов элементарное желание все выплюнуть, я пригубила от кубка с вином, которое превратилось у меня на языке в теплое парное молоко.
– Дешевый трюк, – скривилась я, с грехом пополам закончив ужин, – Чтобы свести атлантку с ума, потребуется нечто большее, чем простая замена вкуса продуктов.
Пошатавшись еще по залу, я решила обследовать замок. Выйдя в первую попавшуюся дверь, я очутилась в длинном туннеле, тянувшимся в неизвестность, в стенах которого свободно гулял сквозняк, ледяное дыхание которого пробрало меня до костей.
– Брр, – фыркнула я, – На редкость неприятное местечко. Не удивительно, что у здешнего Хозяина совсем крыша поехала, раз уж он вообразил себя всемогущим.
Коридор выглядел на редкость неухоженным и заброшенным, но он по крайней мере нигде не разветвлялся и не прерывался, что давало мне надежду, что я не заблужусь в каком-нибудь суперлабиринте. Пройдя так около мили, я ощутимо заволновалась. Каким бы ни был великим колдуном Хозяин, но и он вряд ли бы сумел построить такой огромный замок. Наконец-то ход завершился узеньким лазом. Я смело нырнула в черный зев и, растерянно моргая, оказалась посередине зала, откуда было положено начало великому походу за знаниями.
– Вот так новость, – обратилась я к зверю, который меланхолично остановился позади меня, – Неужели он получил власть над пространством? Но ведь это невозможно!
Перекидыш вновь отмолчался, а я снова открыла наугад первую же попавшуюся дверь. Она вела меня прямо в мою камеру, я в нерешительности оглянулась назад, где имела возможность вновь лицезреть мою камеру.
– Как ненавязчиво он дал мне понять, что экскурсия на сегодня кончилась! – с ненавистью прошипела я с трудом найдя себе местечко посуше. Перекидыш устроился рядом, вежливо отвернув голову в противоположную сторону.
Я не успела закрыть глаза, как непонятный шум привел меня в себя. Где-то рядом плакал ребенок, плакал навзрыд, шумно шмыгая носом. Тихонько поднявшись с лежбища чтобы не потревожить оборотня, я, затаив дыхание, отправилась на источник звука. Дверь на этот раз поддалась легко, будто смазанная маслом, и я очутилась в пиршественном зале. Он был погружен во мрак, лишь одинокая свеча около входа силилась разорвать тьму. Я взяла ее в руки и пошла вперед, не предполагая, что встречу здесь. То и
– В чем дело, детка? – поинтересовалась я, бережно беря ее на руки. Дитя доверчиво схватилось за мою рубашку, крепче ко мне прижимаясь.
– Ладно, успокойся, – принялась я утешать ее, ласково поглаживая по макушке, – Пока ты со мной, тебе ничто не угрожает.
– Я хочу есть, – пропищала кроха.
– Сейчас я найду что-нибудь, – ответила я, пытаясь сообразить в какой стороне расположен стол.
– Ты не поняла, – ребенок с недетской силой схватился мне за горло, – Я очень голодна.
Ее маломощное тельце странно напряглось и покрылось буграми мышц. Я, холодея от ужаса, с трудом оторвала девочку от себя и взвизгнула от страха. Ко мне приникла маленькая гарпия, вожделенно разевая рот, наполненный двойным рядом острейших мелких зубок…
Я проснулась от своего крика. Он гулко ударился о потолок камеры, где рассыпался на осколки эха. Рядом мерно дышал перекидыш, видя, по всей вероятности, приятные видения.
– Тихо, Дриана. – шепнул мне голос Леона.
– Ты здесь, – радостно выдохнула я и, как слепая, вытянув перед собой руки, ничего не видя в кромешной мгле отправилась на поиски. Вскоре мои ладони наткнулись на живое тело, но внезапно оно поддалось под моим напором и принялось медленно проседать, погружая мои конечности в вязкую сиропообразную жидкость. Подземелье огласил жуткий хохот нечисти. Я напряглась, пытаясь вырваться из плена непонятной субстанции и проснулась вторично. Волк поднял голову, равнодушно на меня посмотрел, и вновь заснул.
С этого дня у меня началась странная жизнь, большая похожая на сон. Оглядываясь назад, я даже сейчас не в силах понять, что из привидевшегося мне тогда было правдой, а что – иллюзией, насланной колдуном. Видения пугающе напоминали явь, но призраки посещали меня и тогда, когда я бодрствовала. Они угрожали мне смертью, сообщали ужасные подробности о моих друзьях, бесследно исчезали именно в тот миг, когда я уверялась в их существовании. Хозяин каким-то дьявольским способом сомкнул на мне кокон из времени и пространства. Я могла часами путешествовать по бесконечным коридорам в результате оставаясь на неизменном месте. Просыпаясь утром (днем, вечером, ночью?…), я не знала, спала ли хоть миг. От одиночества я принялась разговаривать сама с собой, а следовательно, и с перекидышем, незаметно посвящая его во все перипетии своего бурного существования. Иногда мне всерьез казалось, что он сочувствует мне, хотя, чего мне только не казалось тогда. Хозяина я ни разу не видела, факт его присутствия выветрился из моего сознания, все чаще мне приходило на ум, что я вечно находилась здесь, а все остальное – не более, чем выдумки разгоряченного сознания. Думаю, этого-то и добивался мой мучитель, желая размягчить мой мозг перед настоящей атакой, заставить меня усомниться в реальности собственного бытия. Я неотвратимо сходила с ума, верно, явись сюда сам дьявол, я бы дружески пожала ему руку (или копыто?), поинтересовавшись, как идет соблазнение рода человеческого. Идя по твердым надежным камням подземелья, я не была уверена что в следующий миг не окажусь по колено в болоте или на высоте птичьего полета. Только в перекидыше я ни разу не усомнилась, для меня он был безусловней, чем даже я. Но Хозяин все же допустил ошибку, маленький просчет, который в конечном итоге помог мне сохранить здравый смысл в паутине постоянного изменяющегося мира. Однажды, когда я в очередной раз очутилась в пиршественном зале, он обратился ко мне, не показываясь на глаза. По той почтительности, с какой перекидыш присел на задние лапы, я поняла, что на этот раз меня не дурачит очередной призрак.