Битва самцов

Узун Юлия

Вики долго смотрела на меня, она догадывалась о моих чувствах, но не озвучивала свои мысли. Вместо этого всегда старалась развеселить.

– Кристофер пообещал свозить меня на гонки. Знаю, ты любишь машины. Хочешь с нами?

– А… Забдиель будет?

– Нет. Он уехал в командировку в Майами. – Вики спрятала улыбку. – Он так и не позвонил?

– И не позвонит, я уверена.

– Я пыталась спросить, но он избегает разговоры о тебе.

– Брось, Вики, это должно было случиться. Он прав, если злится. Зачем

я ему нужна с чужим ребёнком? А дружить он не хочет, что тоже понятно.

– Дадим ему время, – сказала весло Вики и подмигнула мне.

Поболтав с ней немного, я поехала домой. Июль такое время, когда все в разъездах. Папа снова мотался по Америке. Мама укатила на гастроли. Дэниел целыми днями где-то пропадает. У Корбина свои заботы. А я остаюсь одна со своими мыслями и переживаниями.

Пообедав в гордом одиночестве, я отправилась в свою комнату. Малыш был каким-то беспокойным, пинался и царапался. Низ живота камнем тянул вниз, и мне просто хотелось прилечь. Доктор прописал витамины, а я их не пила. Надо бы. Ругала себя за невнимательность к своему здоровью и здоровью своего малыша, однако, пилюли не принимала.

В телефоне нашла видеоклипы Читтапона и начала просматривать их один за другим, повторяя вслух: «Вот, Лукас, он мог бы быть твоим папой и петь тебе красивые колыбельные». На ютубе наткнулась на новый клип Вона. Похорошел, перекрасил волосы в чёрный. Образ у Вона в клипе символизировал плохого парня, и пел он на китайском языке. Грустный сюжет выжал из меня слёзы. Главную героиню в клипе убивают… а Вон в последний раз танцует для неё… Невыносимо!

В дверь постучались, просунулась голова Корбина.

– Сестрёнка… Ух, Элора, у тебя опять глаза на мокром месте! Давай, умойся, к тебе гость.

– Гость? – удивилась я и сразу подумала о Забдиеле.

Неужели он вернулся из командировки, обдумал всё и готов дружить?

Ни о чём больше не расспрашивая брата, юркнула в ванную, привела мордаху в порядок и спустилась вниз. Гость стоял ко мне спиной. Широкие светло-синие джинсы, белая футболка, волосы шапочкой сверху светлые, а снизу чёрные. Я не узнавала этого человека.

– Добрый день! Вы ко мне?

Услышав меня, гость повернулся и на корейском поприветствовал меня:

– Здравствуй, Элора! Ты узнала меня?

– Тхэ Мин?

~~~

Его взгляд уткнулся в мой живот, затем Тхэ Мин вопросительно посмотрел на меня.

– Скоро рожать. Да, это его ребёнок, если ты это хочешь спросить, – сказала я, затем предложила пройти в сад. Клэрис по моей просьбе накрыла столик и принесла кофе. – Должно случиться что-то серьёзное, чтобы ты решился на такую длинную поездку, –сказала я, когда мы устроились на своих местах.

– Поверь, мне нелегко далось это решение. К сожалению, не знал, как связаться с тобой.

– И… что привело тебя

ко мне?

– Читтапон.

– То есть?

Давно я не испытывала такого сильного волнения. Сердце пустилось вскачь, и вдруг меня захлестнуло холодной волной страха, необъяснимого, мощного. Тхэ Мин меня ненавидел, и вдруг приехал. Выглядел он дружелюбно, но я уже с трудом верила мужчинам.

– Понимаешь, тут такое дело…

– Пока не понимаю. Но если объяснишь, обещаю постараться понять.

– Думаю, ты знаешь, что Читтапона до сих пор не объявили официально погибшим. Поклонники считают, что он жив. Более того, Марк, его менеджер, заявил, что готовит сюрприз на будущий год. Я пытался спросить…

– Что ты такое говоришь? – у меня в голове не укладывалось. Авария случилась в декабре, а уже июль!

– Меня это тоже удивило, Элора. Я разговаривал с Марком, но… он утверждает, что это дело компании. Они не хотят терять деньги, я так понимаю.

– То есть они зарабатывают бабло за счёт умершего айдола? Бред!

– Я приехал сюда, очень сильно рискуя. Марк угрожал моей карьере, если я полезу в их дела.

– Тогда для чего ты приехал?

– Выяснить обстоятельства аварии. Хочу услышать твою версию – версию очевидца. Вон рассказал поверхностно. – Тхэ Мин сделал глоток кофе, затем просто поглаживал пальцем бокал. – Если есть возможность, то я бы хотел съездить в больницу и поговорить с врачами, которые его принимали. Они должны знать, как обстояло дело.

– Я едва ли могу помочь, Тхэ Мин. Когда Читт… когда, – ком в горле застрял, я сглотнула его, сделала глубокий вдох и договорила: – Тогда я находилась в коме.

– Значит, ты не видела Читта после аварии?

– Нет. В последний раз я видела его живым в машине после удара. Он… – по щекам потекли слёзы, – сказал, что любит меня…

Дальше я расплакалась. Никогда эта беда меня не оставит. Тхэ Мин сел передо мной на корточки и взял мои руки в свои мягкие ладони. Впервые я чувствовала от него дружелюбие и теплоту. Он сочувствовал мне, за что я была признательна этому человеку. Видимо, его это горе тоже не отпускает, раз он здесь.

– Больше я ничего не могу тебе сказать, – прошептала я. – А больница находится в Нью-Йорке.

– Знаю. Но я плохо говорю по-английски. Ты не могла бы поехать со мной?

Эта просьба не показалась мне грубой, напротив, я взбодрилась.

– Конечно! У меня там знакомый доктор. Он нам поможет.

Следующие пятнадцать минут мы пили кофе и перебирали одну и ту же тему, вспоминали Читта и плакали. Потом я предложила Тхэ Мину гостевую комнату, но он сказал, что остановился в отеле. Я не показала, что расстроилась. Тхэ Мин – тот человек, который тесно был связан с жизнью Читтапона, и я хотела с ним говорить, говорить, говорить… Нам обоим, по сути, это было нужно.