Битва титанов. Несущие смерть
Шрифт:
Та сложила руки поверх одеяла.
— До этого не дойдет.
— А почему? — Он повернулся к супруге. — Скажи мне, почему ты так уверена.
Балиндис пожала плечами и снова поцеловала его, на этот раз в нос.
— Этого я сказать тебе не могу, — призналась она. — Назови это интуицией.
— Ох уж эти женщины со своей интуицией, — проворчал Златорукий, сдаваясь. — Будем молиться Враккасу, чтобы все случилось так, как ты предчувствуешь, — он поглядел на доспехи. — Ты слышала, что творится в Потаенной Стране? — Когда жена покачала головой, он быстро поведал
— Хорошие были времена, когда можно было встретиться с ребенком бога-кузнеца и не тратить время на размышления об искренности его слов и поступков, — простонала она. — Не могу сказать наверняка, но на протяжении всех дней, что она провела здесь, я не застала ее ни за чем, что показалось бы подозрительным, — она провела рукой по его бороде. — Камень все еще там, куда мы его положили.
Он улыбнулся.
— Пойду и скажу ему быстро, что я уже вернулся.
— А я соберу поесть. Насколько я знаю тебя, а главное, вспыльчивого Боиндила, вы точно проголодались, — Балиндис встала, набросила на себя простое шерстяное платье поверх льняной ночной рубашки и надела сапоги. — Еда скоро будет готова, так что не болтай слишком долго со своей прелестью.
— Моя прелесть, — прошипел он, передразнивая жадных скальных карликов, сгребавших золото и все, что выглядело ценным. Затем рассмеялся, и они рука об руку вышли из комнаты.
Через два перекрестка дороги их разошлись. Тунгдил снял масляную лампу со стены и отправился в ту часть штолен, которую в те времена занимали ученики Лот-Ионана. Большинство дубовых дверей по-прежнему находились на своих местах. За ними начинающие маги получали уроки и мечтали о том, что однажды унаследуют магическое королевство Лот-Ионана.
Теперь ничего этого не было. Никакой магии, никаких магических королевств. Никакого Лот-Ионана.
Тунгдил вошел в лабораторию.
В этой комнате у него произошла большая ссора, во время которой загорелась большая часть оборудования — причем не по его вине. Бутылочки с эликсирами, тигли с бальзамами, трубочки с экстрактами и эссенциями, все дорогие припасы для различных экспериментов смешались в опасную массу. После сильного взрыва от аппаратов, полок, столов и лавок почти ничего не осталось.
Здесь по-прежнему царил хаос. Гном прошагал по звенящим осколкам и потрескивающимся глиняным черепкам до огромной кучи осколков стекла, которая была очень дорогим прибором для дистилляции. До взрыва.
Гном нагнулся, немного покопался в осколках. Бриллиант он нашел только после продолжительных поисков, блестящие осколки делали его невидимым. Тот, кто не додумался бы искать его в мусоре, никогда бы его не нашел.
Тунгдил обрадовался холодному огню, вспыхнувшему в гранях, околдовавшему его сердце. Гном повертел им из стороны в сторону, чтобы свет лампы преломился лучше и отбросил сияние на мрачные стены.
Каждый раз, беря в руки камень, Златорукий ждал, что драгоценность каким-то образом покажет ему, является ли бриллиант
И, как обычно, ждал он напрасно. Положив камень на место в небольшую гору из осколков стекла, он спрятал сокровище поглубже.
В широкой шахте послышался пронзительный свист, уходящий вверх, и сразу после этого зазвонил колокольчик в так называемой системе транспортировки. Ожила строго продуманная череда лебедок, шестерней, маховиков, а также весов всевозможных размеров — за исключением одной ниши. Здесь было место мастера подъемных механизмов.
Ингбар Ониксоокий из клана Камневоротов, исполнявший свою ответственную работу, понял сигнал.
— Начинается! — крикнул он вниз.
Его руки по очереди коснулись различных рычагов из железа, высотой со взрослого гнома, и высвободили тормозные клинья между колесиками и роликами. Освобожденный механизм зажужжал и пришел в движение.
Вращающиеся части конструкции вызвали воздушную тягу, пахнуло маслом и смазкой, вес на цепях поднимал груз наверх, и гном не расходовал силу своих мышц. Таким образом можно было без усилий переместить сорок центнеров.
Ингбар закрыл глаза, прислушиваясь к звукам, затем взял масленку и добавил немного смазки на жужжащие колеса. Он просто ненавидел, когда металл терся о металл, износ был слишком велик.
Внезапно раздался звук, который мастер подъемных механизмов не слыхал ни разу за все свои смены… И система транспортировки остановилась.
— Это еще что такое? — проворчал Ониксоокий, поспешно проверяя предрасположенные к поломкам части подъемного механизма, но ничего не обнаружил. Шестерни были целы, цепи нетронуты, лебедки не выскочили из своих сцепок.
Ингбар подошел к шахте. В самом низу он разглядел слабый свет, исходивший из транспортной корзины. Расстояние составляло еще добрых пятьдесят шагов.
— Эй вы, там, внизу! У вас заклинило подъемный механизм? — заревел он в шахту.
В ответ маленький колокольчик замолотил как бешеный. Звук несколько раз прервался, оглушительно звеня, в ушах заболело, пока не оборвался язычок и колокольчик не умолк.
— Эй, да что вы делаете? — обеспокоенно крикнул гном.
Цепь дернулась, расслабилась и натянулась снова; железо застонало, груз очевидно увеличился.
— Вы с ума сошли? Вы там что, танцуете в корзине? — Ингбар не отрываясь глядел на механизм, медленно двигавший корзину в противоположную сторону, опуская ее. Ониксоокий побежал обратно к рычагам, зацепляя тормоза. — У вас перегрузка! — крикнул он. — Выбросите мусор, иначе будет…
Со скрежетом сломался первый тормоз. Звонко мяукнув, один за другим разлетелись на куски остальные крепежные болты и, словно острые снаряды, полетели вниз. Один из них вонзился в кольчугу на бедре мастера подъемных механизмов. Цепь медленно разматывалась, посылая подъемник вместе с находившимися в нем обратно в глубину.