Битва в космосе
Шрифт:
Трое из шести были сейчас направлены на минервоход.
— Оно нас засекло, — встревоженно сказал Брюсов и мгновение спустя добавил: — И направляется к нам.
— Спасибо, я успел это заметить, — откликнулся Руставели, мысленно похвалив себя за способность даже в такой напряженный момент подтрунить над Брюсовым. Чего он сейчас хотел, так это выпрыгнуть из машины и как можно быстрее оказаться подальше отсюда. Вернее, этого желало его бренное тело. Разумом биолог с тоской сознавал, что шансы на победу в состязаниях с этой тварью по бегу у него ничтожные.
Зверь медленно приближался. Если бы он стоял на месте, то был бы почти незаметен даже на расстоянии меньше сотни метров: его коричневая шкура, покрытая грязно-белыми пятнами, сливалась с окружающим пейзажем. Так полосатый «камуфляж» тигра помогает ему оставаться практически невидимым в высокой траве. «Вряд ли такая аналогия является простым совпадением», — машинально подумал Руставели.
Он не спускал со зверя глаз, пока тот обходил минервоход, пристально разглядывая сидящих внутри людей.
— Может, нам следует ехать вперед? — нервно спросил Брюсов. — Попробуем оторваться от него.
— Подозреваю, что эта зверюга передвигается со скоростью, большей чем двадцать километров в час. Именно столько, насколько я знаю, может от силы выжать «Странник», — проговорил Руставели. — Или вы рассчитываете обмануть нашего незнакомца каким-либо искусным маневром? Он не выглядит простачком.
— Да, — вздохнул лингвист. — Эта тварь нас в момент догонит.
Отстегнув ремень безопасности, он встал с сиденья, намереваясь заснять животное так, чтобы в кадре не маячил затылок грузина.
Видимо, это движение Брюсова зверь воспринял как сигнал к действию. Впрочем, все произошло так быстро, что даже по прошествии некоторого времени Руставели не смог восстановить в памяти причинно-следственную связь инцидента. Уверен он был лишь в одном: не успел Брюсов подняться на ноги, как животное издало пронзительный вопль. Впоследствии Шота назвал этот вопль неземным, но сразу поправился: какой же еще вопль может издать минервитянское животное? Продолжая жутко вопить, зверь бросился на минервоход.
Рефлексы Руставели вскричали: «огонь!» Приклад автомата замолотил в плечо биолога прежде, чем тот осознал, что вскинул оружие. На сиденье посыпались горячие гильзы, и душераздирающий визг животного утонул в лающем стаккато «Калашникова».
Визг оборвался внезапно. Так же внезапно умолк спустя мгновение АК-74. Руставели мгновенно заменил обойму, но стрелять не стал — не было нужды. Далеко не все выстрелы попали в цель, но даже двух-трех высокоскоростных 5. 45-миллиметровых пуль было достаточно, чтобы уложить минервитянскую тварь. Она еще извивалась на снегу и дрыгала конечностями, но непосредственной угрозы для людей уже не представляла.
Брюсов бухнулся на сиденье так резко, что «Странник» покачнулся. Потом он снова привстал и рукой смахнул со своего сиденья пустые гильзы. Спустя некоторое время минервоход подкатился к издыхающему животному.
— Посмотрим, что мы здесь имеем, — пробормотал лингвист.
— Мы имеем, Валерий Александрович,
Брюсов внимательно посмотрел на напарника и зябко повел плечами.
— Считайте, что таких людей двое, Шота Михайлович. Бабка часто рассказывала мне о своем детстве. Так вот, волчьи стаи просто терроризировали колхозные фермы. Сам я волков видел только в московском зоопарке и никогда не горел желанием познакомиться с ними поближе.
— Я тоже, — ответил Руставели, впервые целиком и полностью согласный с излюбленным объектом своих подначек.
Приподнявшись с сидений, они рассматривали животное. Оно лежало таким образом, что была видна его пасть, окруженная глазными стеблями. Длинные иглообразные зубы зверя не оставляли никаких сомнений в характере его пищевого рациона. Явно не травоядный.
Неожиданно одна из его верхних «лап» взметнулась и шлепнула по переднему левому крылу «Странника» с такой силой, что оба человека подпрыгнули. Грязно выругавшись, Руставели послал в поверженного монстра еще пару пуль, целясь в нервные центры, расположенные у минервитянских животных под глазными стеблями. Зверь дернулся еще раз и замер.
Пока Брюсов щелкал «никоном», Руставели положил автомат на сиденье, выбрался из минервохода и, раскопав рукой в перчатке снег, отыскал несколько камешков. Один из них он бросил в зверя. Тот не пошевелился, тогда грузин выбрал камешек покрупнее и швырнул его с большей силой. И снова никакой реакции. «Готов», — удовлетворенно подумал Руставели, но ошибся.
У неизвестного чудовища еще нашлись силы для последней судороги. Биолог прыгнул в сторону с быстротой и грацией, которым мог бы позавидовать ведущий артист Краснознаменного ансамбля песни и пляски. Он и сам не заметил, как «Калашников» вновь оказался у него в руках.
— Прыгать я еще буду, мать твою! — Руставели снова направил оружие на неподвижное тело.
— А почему бы и нет? — восхищенно произнес Брюсов. — Вы никогда не думали всерьез заняться спортом? Со способностью к таким эффектным прыжкам… — Грузин на глаз прикинул расстояние, отделявшее его теперь от животного, и тихонько присвистнул. — Прежде не замечали за собой такого таланта, а? — поинтересовался лингвист.
Быстро оправившись от потрясения, Руставели осклабился и неожиданно заговорил по-английски:
— У меня всегда недурно получались прыжки в длину… Спросите хоть Катю.
— Екатерину Федоровну? Откуда ей знать о ваших спорт… — Брюсов поморщился, запоздало почувствовав, что попался на очередной шуточке биолога.
— Да-да. Она для меня все равно что главный консультант по легкой атлетике, — широко улыбнувшись, добавил грузин опять-таки по-английски.
Брюсов промолчал.
«Тоже мне, лингвист, — презрительно подумал Руставели. — Ходячий словарь, а не человек, и ничего толком ответить не может. Сухарь». Вздохнув, грузин взял топор и хладнокровно отрубил от трупа несколько кусков на образцы для тщательного лабораторного анализа.