Битва вечной ночи
Шрифт:
Внезапно споры в рядах зрителей оборвались — два поединщика, владыки неба, земли, моря и огня, вдруг разошлись в стороны. При помощи колдовства скинув с себя доспехи, теперь они стояли друг пред другом в рубашках без рукавов и длинных брюках. Несколько мгновений, по взаимному немому согласию устроив краткую передышку, оба хватали ртом воздух, силясь отдышаться, забросив за спину хвосты длинных волос, мокрых от пота, но все равно источавших благоуханный сосновый запах. Они одобрительно глядели друг на друга — однако в напряженной стойке обоих, в застывших лицах читалась готовность возобновить схватку, отразить внезапное нападение. Морраган презрительно сказал что-то Ан-гавару
Верховный король — по всей видимости, чисто случайно — оказался лицом к Ашалинде. Соответственно Морраган вынужден был встать к ней спиной. Со своего места Ангавару было видно, как девушка ожесточенно жестикулирует.
Поймав ее взгляд, он еле заметно кивнул.
Многие из смотревших на поединок поняли: она что-то сообщила ему. Но никто не понял — что именно.
— Лживая сука! — возопил Яллери Браун и бросился на Ашалинду, однако лорд Илтариен оттолкнул его.
Не успел Морраган оглянуться через плечо, как Ангавар с резким криком атаковал брата. Тот взревел в ответ, и поединок возобновился с новой силой.
— Что ты натворила, эрисбанден? — крикнул Илтариен, но язык Ашалинды по-прежнему сковывало волшебство и девушка лишь помотала головой.
А затем, странным образом пронизывая, перекрывая глухие раскаты грома, над полем битвы зазвучал тонкий, мелодичный перезвон, перепевы хрустальных колоколов с золотыми язычками. Звон становился все громче, отчетливее — и вот в порывы бешеного ветра, порожденного столкновением двух могучих Светлых, вплелось легкое дуновения веселого ветерка, что игриво пробирался под плащи и шлемы зрителей, перебирал гривы и хвосты коней.
На миг на Вышней равнине стало еще темнее, а затем все кругом неожиданно заискрилось яркими переливчатыми огнями.
Меха шанга ярче раздули тлеющие угольки звезд, и вот Риачад на Ката, древнее битвенное Поле Королей, пробудилось к жизни.
Бледные монархи снова восстали на бой, древние доспехи и клинки сияли сверхъестественным светом. Не раз уже ветра шанга будоражили эту равнину — но в последний раз по ней гуляла Ашалинда. Объятая горем, не удосуживаясь накинуть талтри, вышла тогда девушка из Аннат Готалламора — навеки оставляя здесь свое изображение, призрак средь призрачных воинов, пополняя вереницей теней полчище витающих над полем битвы видений, готовых восстать, задуй только шанг.
И вот он задул — по воле короля Ангавара.
Теперь же Ашалинда глядела, как она сама, прежняя, бредет по равнине, чуть приподнимает юбки, легко переступая через камни. Вот видение остановилось и обернулось — и Ашалинда с изумлением узрела себя такой, какой видели ее все остальные. Сверкающие, точно лунный свет на бронзе, волосы спадали до тонкой талии. В шелковистые пряди вплетены были нити жемчуга и сапфира. Лавандовое парчовое платье с опушкой из белоснежного горностая сверкало золотой вышивкой, тончайшие рукава пенились белоснежным кружевом. А лицо — безупречный овал, волшебное, немыслимое совершенство. Прекрасная маска, под которой таилась скорбь.
Ангавар тоже узрел это видение — и с губ его сорвался громкий крик. Потрясенная глубиной страсти, звучавшей в этом крике, Ашалинда лишь через три глухих удара сердца узнала в нем свое имя.
Однако Морраган понял этот крик сразу, мгновенно — и так же мгновенно отреагировал на него. Обернувшись, он поглядел на порожденный шангом призрак и на миг дрогнул. Всего лишь миг промедления, кратчайшая доля секунды потребовалось ему, чтобы понять — это всего лишь наваждение, и мотылек бы не успел подпалить крылышко на пламени свечи. Однако даже такая малость
Оказалось, для того чтобы лгать, не нужен язык.
Ашалинда твердо запомнила рассказ Сианада о герое, обманувшем подобной уловкой воительницу Сеиллеин, — именно эта история и вдохновила сейчас девушку.
«Вызови шанг, — вот что просигнализировала она Ангавару на безмолвном языке, которому некогда обучила его в лесах Тириендора. — Тогда сюда явится мой призрак».
Мимолетного сдвига действительности, смещения реальности хватило, чтобы Морраган отвлекся. Он уже начинал уставать, все внимание его было поглощено игрой клинков, а потому принц не сразу понял, что происходит.
Он опомнился — но слишком поздно, ибо к тому времени клинок Ангавара успел уже пронзить его бок. Из раны хлынула кровь — в лунном сиянии она казалась не черной, как кровь смертного, но ярко-пурпурной, с еле различимым оттенком королевской голубой крови. Принц Светлых пошатнулся, однако не упал. Ангавар отступил, опуская оружие.
Лорд Илтариен испустил горестный крик. Воспользовавшись случаем, Ашалинда рванулась прочь от него, но не успела пробежать и нескольких шагов, как на нее набросился Яллери Браун. Кривые крысиные губы вонзились в плечо девушки, сомкнулись, точно стальной капкан, прокусывая до кости. Девушка закричала от боли, и в ту же секунду Морраган оказался рядом с ней и отшвырнул злобного духа. Уверенным и яростным движением, потребовавшим от раненого крайнего напряжения всех сил, принц разрубил Яллери Брауна напополам, тем самым выполнив данную перед боем клятву. По камням равнины растеклось и тут же растаяло темное пятно. Уродливый таракан попытался спрятаться в трещину, но Морраган раздавил его ногой.
Ангавар правой рукой привлек Ашалинду к себе. Прикосновение любимого пронзило девушку пылающим копьем, мгновенно исцелив ее, заглушив боль.
Однако усилие Моррагана дорого обошлось ему. Яростный бросок на Яллери Брауна разорвал рану у него на боку. Удар Ангавара сам по себе был не смертельным, однако неосторожное движение принца довершило то, что начал меч его брата. Кровь, текшая слабой струйкой, теперь полилась широким потоком. На лице принца отобразилось крайнее изумление: он, бессмертный, вдруг стал уязвимым, заглянул в лицо пустоте. Судьба настигла его. Он рухнул на одно колено, пальцы его разжались, и меч Дарандель со звоном упал на землю.
— Прощай, Ихианнан, — сказал принц Ашалинде с легкой улыбкой — самой неотразимой своей улыбкой, не достигшей, однако, серых глаз.
Немота внезапно покинула девушку.
— О нет, пожалуйста, не покидайте нас… — выпалила Ашалинда.
Беспомощная фраза оборвалась, закончившись жаркими слезами.
— Плачь, — прошептал он, покачнувшись. — Плачь по мне.
Меч Арктур еще дрожал, воткнутый в камни Равнины на том самом месте, куда Ангавар отшвырнул его. Лорды Илтариен и Эсгаиорн, виночерпий принца и остальные рыцари Вороньего кургана стояли на коленях вокруг своего господина, молча понурив головы. Все они сняли шлемы, обнажив головы. Рыцари Орлиного кургана и члены Королевского Аттриода тоже спешились, все находившиеся на Равнине в ужасе склонились ниц. На рукаве короля Светлых зияла длинная рваная дыра, сквозь прореху в тонкой ткани виднелась красная царапина. Ангавар бросился на колени рядом с братом. Морраган медленно опускался, пока не распростерся на земле. Ангавар обнял брата, поддерживая ему голову и плечи.