Битва вечной ночи
Шрифт:
Родник оказался всего лишь болотистым прудиком, затянутым ярко-зеленой ряской. Берега его поросли тростником и ирисами, в воздухе висели золотисто-зеленые и переливчато-алые, радужные стрекозы. Они то взмывали на прозрачных крыльях ввысь, то вновь замирали, почти касаясь воды. Кругом стоял монотонный комариный звон да лягушачья разноголосица. Предвечернее солнце лило с небес маслянисто-желтый свет.
Странницы отдыхали там, пока солнечные лучи не вытянулись, не зашарили вдоль земли теплыми пальцами. Постепенно эти пальцы истончились, собрались в раскаленный кулак, что, ударив оземь, исчез за горизонтом.
Над землей сгущались сумерки.
Над травой и между деревьями гулял печальный ветер. В слабом мелодичном шелесте листьев угадывались чьи-то легкие шаги.
Тахгил поднялась.
— Нежить, — громко сказала она. — Уриск.
Ответа не было. Стаккато стрекоз умолкло. Все кругом молчало.
— Уриск, — повторила она. — Покажись.
Вивиана с Кейтри замерли, боясь даже пошелохнуться. Лишь губы фрейлины беззвучно двигались, нашептывая оберегающее заклинание. Вода ждала, темно поблескивая меж листьев болотных кувшинок.
— Оббан теш! — пробормотала Тахгил. — Ну как мне его убедить?
Вивиана подняла голову.
— Уриск, — дрожащим голосом пролепетала она, — пожалуйста, выходи.
В ближайших кустах что-то обнадеживающе зашуршало. Тростник чуть заметно качнулся.
— Во имя Короля-Императора Эриса, — добавила Тахгил. — Во имя Нимриэль Озерной и Эсгатайра, Стража Ворот. Появись, уриск!
Затаив дыхание, путешественницы вглядывались в колышущиеся заросли тростника. А в следующий миг Тахгил резко обернулась. За спиной у них, словно сплетясь из сумерек, возникло невысокое черное существо с остреньким личиком и маленькой козлиной бородкой. Из вороха темно-коричневых кудряшек торчали два коротеньких рога. Ноги у этого создания вплоть до аккуратных раздвоенных копытец поросли густой шерстью. Талию обвивал пояс из сплетенного камыша, а с него свисала свирель.
Голос уриска был заунывен и печален, как ветер в пустынных лесах.
— Добрвечер, — хрюкнул он.
Внезапно мимо ушей странниц снова засвистели камни, из камышей донесся гогот и улюлюканье. После очередного набега ежжей у Тахгил появилась новая ссадина на щеке, а Кейтри растирала ушибленный локоть. Уриск остался на прежнем месте. Тахгил откашлялась.
Я призвала нежить, — думала она. — Воззвала к сверхъестественному существу. Такой призыв может дорого обойтись призывающему, может иметь для него плохие последствия. Надо проделать все правильно. Что я знаю об этих козлоногих духах? Они явные. Тот, самое имя которого пронзает мне сердце, когда-то сказал, что уриски томятся по обществу людей, но их вид пугает смертных.
Надо ли благодарить их — или благодарность только отпугнет?
— Ты оказал нам честь, — срывающимся голосом произнесла она. — Мы просим тебя о помощи.
— Но, — прошелестело существо, — вы страшитесь меня.
— Да нет же, вовсе нет, — поспешила заверить Вивиана. Глаза у нее сделались размером с блюдце. — Прости, что я
— Мне в привычку такое обхождение, — траурно сообщил уриск. — Ваш род чурается меня и не водит со мной компании с тех самых пор, как пал в руины дом, при котором я жил.
— Пусть так, — не стала спорить Тахгил. — Но теперь, раз уж мы пригласили тебя поговорить с нами, поможешь отыскать путь через Тимбрилфин?
— Ух, вот уже много лет не слыхал я, чтобы лес так называли, — сказал уриск, приседая на корточки. — Это старинное имя, из тех давних-предавних времен, когда лес был юн, а Те, что дали это название, скакали или охотились под зелеными кронами. О, высокие своды Арда Масгар Дабба давно уже не зелены. Они серее пыли.
— Это лес теперь так называется? — уточнила Тахгил, даже не пытаясь выговорить название. — Жутковатое название!
— Для жутковатого леса, — согласился уриск. — Под таким именем знает его ныне мой народ — это одно из многих имен. Призраки зовут его Бол Скеаду, Великие — Аксис Умбру, а для лебедей, язык которых и по сей день близок к языку светлых, он Урлалиат. Но люди из Залива Серого Стекла называют его Казатдаур, что означает «Темные Мачты».
— Ты можешь показать нам безопасный проход через него?
— О, это не так-то просто. Безопасный? В тех вон туманных и ненадежных дебрях смертным никакой безопасности и в помине не найти. О нет, вы, три девицы, сами не захотите туда. Это же глухие чащобы. Вы разве не знаете, кто обитает в тамошних мрачных логовах?
Путешественницы покачали головами.
— Злобные твари, — многозначительно сообщил уриск. — Могучие твари. Внизу, под пологом леса, всегда темно и мрачно. Деревья высоки, а густая листва не пропускает ни единого луча солнца, так что свет дня никогда не касается земли. Там всегда если не сумерки, так непроглядная ночь, а в тени рыщут неявные твари всех сортов. Скрикеры и пикси, что сбивают путников с дороги.
— А я думала, пикси — вполне милые маленькие существа навроде фейнов, только с крылышками, — перебила Кейтри.
— Нет, малышка, пикси вовсе не милые. Своими призрачными фонариками они заманивают таких вот смертных, как вы, в непроходимые болота, где вы увязнете в грязи и тине. Они кричат притворными голосами, зовут вас к себе — и вы идете, пока не слетите с высокой скалы. Они манят, уводят с дороги, и вы теряетесь в бесконечных диких чащах.
— Скрикеры и пикси опасны, — в свою очередь, перебила Тахгил, — но если не терять головы и руководствоваться здравым смыслом, с этой мелкой нежитью вполне можно справиться. Прошу прощения, — добавила она на случай, если невольно обидела уриска.
— Берегись — я не поведал еще самого худшего. Слыхали о Гриме?
— Ой, да, — вздрогнув, сказала Вивиана. — Он нем легенд много. Он умеет менять обличье, крадет из сердец радость.
— О, на это он мастер, а обитает он в высоких чертогах Арда Масгар Дабба. И Черная Эннис, она тоже живет здесь — кошачья ведьма, пожирательница людских детей. И, говоря о кошках, еще в этом лесу охотятся серые малкины.
Путешественницы переглянулись. От серых малкинов не спасали никакие заклятия, поскольку то были лорралъные чудища — огромные и смертоносные кошки.