Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945
Шрифт:
Кроме того, старшему офицеру конвоя очень трудно уследить за тем, что происходит, причем тому есть как психологические, так и практические причины. Позвольте мне ненадолго пригласить вас, уважаемый читатель, на мостик корвета, эскортирующего конвой. Назовем его «Пенси» и поставим в правую четверть, где он будет находиться в 5–6 милях от корабля старшего офицера. Ночью радиомолчание нарушается только в экстренных случаях. Оператор асдика сообщает вахтенному офицеру, что имеет эхо на экране на расстоянии 1000 ярдов на правом траверзе корвета. Вахтенный офицер вызывает капитана, который дает команду снизить скорость, чтобы изучить контакт. Одновременно оператор радара докладывает о слабом эхе со стороны кормы конвоя и добавляет, что это похоже на подводную лодку. Беда никогда не приходит одна. Капитан решает провести внезапную атаку на объект, обнаруженный гидролокатором, после чего повернуть корабль и осветить радарный контакт осветительными снарядами.
Он ведет корабль в атаку и командует «Огонь!», но тут же слышит свистящие звуки, доносящиеся из асдика. Они означают, что контакт есть не что иное, как косяк рыбы. Он дает сигнал прекратить огонь, но слишком поздно – глубинные бомбы уже покатились по кормовым направляющим. Капитан разворачивает корабль, указывает рулевому
Однако взрыв глубинных бомб был отмечен на асдике старшего офицера, хотя их пеленг не был установлен. А осветительный снаряд старший офицер видел сам, правда не очень четко. Они могли быть выстрелены или одним из корветов, идущих с двух сторон от конвоя, или замыкающим эсминцем.
Спустя десять минут торпедной атаке подверглось судно в самом центре конвоя, за ним второе. Сколько подводных лодок рядом? И где должен расположить корабли эскорта старший офицер, чтобы перехватить противника? А как он может предотвратить подход других подводных лодок? Действительно ли тревога, которую он наблюдал, была ложной? На все эти вопросы следовало дать ответы, причем чем быстрее, тем лучше.
В первые годы войны решение этих вопросов старший офицер должен был найти сам, в уме, пользуясь исключительно собственными знаниями – никаких приборов и учебных пособий, способных ему помочь, не существовало. То, что он мог это сделать и делал, – его безусловная заслуга. Невозможно не отдать дань знаниям и мужеству первых командиров эскортных групп.
Когда в ноябре 1942 года начала действовать тактическая школа, капитан Робертс использовал модели для иллюстрации отдельных тактических приемов, в разное время примененных разными командирами групп. Очень скоро он сумел обобщить их и разработать ряд универсальных команд и маневров, общих для кораблей флота Западных Подходов. Сразу же стала очевидной необходимость в чем-то более обширном и беспристрастном, чем мозги одного старшего офицера, чтобы обеспечить широкий взгляд на происходящее, иными словами, обстановка должна быть видна так же хорошо, как на полу в тактическом классе. Наносить на карту вручную позиции всех кораблей эскорта, судов конвоя и немецких подводных лодок было процессом чрезвычайно трудоемким, да и достоверной картины добиться таким образом все равно было невозможно. Поэтому было решено оснастить сначала корабли старших офицеров, а позже и все остальные корабли эскорта превосходным прибором-прокладчиком, известным под названием «трасса». Он был соединен с судовым гидрокомпасом и электрическим лагом и создавал световое пятно, движущееся по бумаге в точности так же, как корабль движется по поверхности моря. Нанося от этого пятна света пеленги и расстояния, можно было отобразить на карте положение любого объекта, отмеченного радаром или асдиком. Это очень помогало при идентификации и классификации цели. К примеру, если бы на «Пенси» имели возможность нанести таким образом радарный контакт со стороны кормы конвоя, очень скоро стало бы очевидно, что объект неподвижен и медленно, но верно отстает от конвоя. Следовательно, это вряд ли могла быть немецкая подводная лодка, и тратить осветительный снаряд не имело смысла. То же самое относилось и к объекту, обнаруженному асдиком. Плотный косяк рыбы, который может дать эхо, отмеченное асдиком, двигается очень медленно, определить это по карте совсем не трудно. Капитан наверняка понял бы, что подводная лодка противника, скорее всего, будет двигаться быстрее.
Теперь мы предположим, что капитан «Пенси» уже сделал свое дело, и отправимся вместе со старшим офицером эскорта к карте, на которой ведется прокладка, чтобы найти ответы на перечисленные вопросы.
На карте мы увидим большую синюю стрелку, указывающую направление ветра. Она направлена на левый траверз конвоя. Сразу станет ясно, что на устроенный «Пенси» фейерверк можно не обращать особого внимания, потому что ни один человек, во всяком случае, ни один командир немецкой подводной лодки, высматривающий черные силуэты судов темной ночью, не захочет подходить к конвою с подветренной стороны, потому что на мостике его окатит ледяными брызгами. Радар старшего офицера уже показывает, что два судна вышли из походного ордера – это торпедированные торговые суда. Он берет измеритель и без труда определяет, что они находятся примерно в трех милях друг от друга. Значит, наиболее вероятно, что через защитный экран проскользнули две немецкие подводные лодки, которые сейчас, скорее всего, уже укрылись на глубине. Но прежде чем приступить к поискам, он должен предотвратить подход других подводных лодок противника. Поэтому он дает приказ двум кораблям эскорта с левой стороны конвоя приступить к операции «Лютик» и указывает дугу компаса. Они осветят нужный сектор осветительными снарядами. Даже при том, что один из кораблей эскорта не принадлежит к его группе, старший офицер может на него положиться. Приказ будет выполнен – это проверено. Теперь следует разобраться с двумя немецкими подводными лодками, нанесшими ущерб конвою. Замыкает походный ордер эсминец. Вот старший офицер и поручает эсминцу совместно с восторженным малышом «Пенси» организовать поиск в направлении против ветра от одного терпящего бедствие судна, а корвету на правом траверзе – против ветра от другого. Старший офицер предпочел бы отправить еще один корабль эскорта, чтобы помочь вынужденному действовать в одиночку кораблю, но у него больше никого не осталось – только он сам. Пока он не прояснит обстановку, ему придется оставаться на своем месте – в авангарде конвоя. Он отправил корабли эскорта вести поиски в направлении против ветра от торпедированных судов по двум причинам. Во-первых, подводная лодка уйдет на глубину быстрее, если будет двигаться в сторону моря, очутившись в центре конвоя, ее капитан захочет оказаться в безопасности как можно скорее. А во-вторых, надводные суда, движущиеся медленно, обычно немного сносит по ветру, и подводная лодка, идущая в противоположном направлении, быстрее
Два корвета, выполняющие операцию «Лютик», неожиданно нарушают радиомолчание: «Две немецкие подводные лодки в пяти милях на левом траверзе конвоя!» Через несколько минут поступает следующее сообщение: «Немецкие подводные лодки погрузились».
Возможно, адмиралтейство в этот день уведомило старшего офицера о присутствии четырех вражеских подводных лодок в непосредственной близости от конвоя. Теперь их положение уже нанесено на карту, и все они находятся под водой. Инициатива переходит к коммандеру Бланку – в течение часа он может поохотиться за субмаринами. По истечении этого времени ему придется вернуться к конвою. Но даже если атаковать противника не удастся, он, вероятнее всего, останется в подводном положении и не всплывет до рассвета.
Появление радара, работа тактической школы, установка на кораблях прокладчиков, а также стандартизация основных приказов при ведении атлантических конвоев – все это были гвозди, забитые в крышку гроба немецких подводных лодок, нападающих на конвой.
Чтобы организованно атаковать «волчьей стаей», немцы должны обнаружить конвой днем и преследовать его, оставаясь за линией горизонта, одновременно перегруппировываясь таким образом, чтобы к ночи оказаться с наветренной стороны конвоя. Когда же было обеспечено воздушное прикрытие, игра стала для них слишком трудной, чтобы ее продолжать. В 1943 году немцы могли в любой момент обнаружить у себя над головой самолет, наводящий на «дичь» группу поддержки. Перейдя в наступление, адмирал Макс Хортон уже не давал противнику вздохнуть. После оглушительного успеха в марте 1943 года с начала лета Дёниц начал нести серьезные потери. Даже на участке в центре Атлантики, ранее не обеспеченном воздушным прикрытием, теперь подлодки могли быть обнаружены и атакованы с воздуха. Уже появились самолеты наземного базирования с большой дальностью полетов, а в состав многих эскортных групп вошли маленькие авианосцы, несущие на себе воздушное прикрытие. Завершилось создание воздушно-морского оружия. И Дёниц был окончательно разбит. Он отозвал все свои подлодки из Атлантики, ожидая, пока будет готово новое оружие. Речь шла об акустической торпеде. Когда корабль эскорта, следуя показаниям радара, атаковал из темноты подводную лодку, ей оставалось только выпустить одну из этих новых игрушек и ожидать взрыва. Новые торпеды были оборудованы акустическими приборами, которые находили дорогу на шум гребных винтов атакующего корабля. Мы потеряли четыре корабля эскорта, прежде чем разобрались, с чем имеем дело.
Акустическая торпеда не явилась решающим оружием, способным изменить ход военной кампании, но имела определенный эффект, выразившийся во временном снижении результативности действий «морских охотников», которые из соображений безопасности не могли двигаться на полной скорости. Снизить скорость – значило снизить нашу боеспособность. Но к счастью, к тому времени у нас уже была возможность быстро увеличивать количество кораблей эскорта.
Таково было положение осенью 1943 года. В прошлом остались дни, когда немецкие субмарины могли без опаски собираться большими группами в центре Атлантики. Теперь им приходилось как следует потрудиться, чтобы найти цель. Немецкое адмиралтейство делало попытки предугадать маршруты наших конвоев, используя для этой цели информацию, полученную от самолетов-разведчиков и специально высланных в море для разведки подводных лодок. Имея какие-то, часто обрывочные сведения, немцы отправляли свои подлодки на разные морские участки, надеясь хотя бы где-нибудь перехватить конвой. Для немцев это был далеко не лучший период, эффективность подводного флота резко снизилась, а потери возросли. Чаша весов медленно, но верно склонялась в нашу сторону – точно так же она находилась на стороне противника два года назад.
Как сумел коммандер Говард-Джонстон и его группа В-12 летом 1941 года провести все свои конвои через опасную зону, не потеряв ни одного судна?
Отдать должное одному человеку вовсе не значит приуменьшить заслуги других, которым, быть может, просто меньше повезло. Просто я хорошо знаком именно с деятельностью группы В-12 – в тот период я нигде больше не служил, только под командованием превосходного офицера коммандера Говарда-Джонстона. Минуло 14 лет, а я и сейчас вспоминаю о нем как о сверстнике, а вовсе не как о старшем товарище – он был на шесть или семь лет старше меня. Светловолосый и худощавый, он выглядел моложе своих лет. Самое сильное впечатление на меня всегда производил веселый энтузиазм, с которым он брался за решение любой проблемы, пусть даже весьма отдаленно касающейся его группы. Золотой жгут на козырьке фуражки коммандера всегда был новеньким и блестящим. Говард-Джонстон, конечно, был старшим офицером эскортной группы, но вместе с этим в нем осталось слишком много от вожака «банды» мальчишек-школьников. Я ни разу не получил от него приказ, который по какой-то причине вызвал бы раздражение. Если я совершал ошибку, он спокойно объяснял, как бы он поступил в подобном случае, и никогда, даже после проводки самых тяжелых конвоев, он не позволял себе проявить злость или досаду. Мы все гордились своей принадлежностью к группе В-12, и, насколько мне известно, Говард-Джонстон тоже высоко ценил свою группу. И хотя он нещадно гонял нас, вбивая в голову очередные знания, которые, как он считал, должны повысить эффективность и боеспособность группы – он никогда не прекращал стремиться к лучшему, – период, проведенный в группе В-12, я считаю лучшим в своей жизни. Несколько позже я осознал, что своим умением управлять эскортной группой в море я целиком обязан коммандеру Говарду-Джонстону, и с течением времени мои группы становились очень похожими на группу В-12.
В начале войны у нас не было ни радара, ни прокладчиков, а самым привычным оружием был блеф.
Я уже говорил, почему немецкие подводные лодки обычно преследовали конвой до наступления темноты, почему они оставались на поверхности и использовали возможности дизелей, чтобы выйти на удобную позицию для атаки ночью. Я также упомянул, что, если был ветер, они подходили с наветренной стороны конвоя. В качестве ответной меры мы с наступлением темноты высылали в нужном направлении эсминец, чтобы он загнал преследователей под воду. Когда лодки оказывались под водой, курс конвоя менялся на 45 градусов в направлении по ветру. В полночь возвращались к прежнему курсу, но к этому времени конвой уже оказывался на 12 миль дальше по ветру, чем мог ожидать противник, а в темноте шансы установить контакт существенно снижались. Позже, когда появились первые, еще несовершенные радарные установки, эсминец мог оставаться в отдалении дольше и находить обратный путь после наступления темноты. Это увеличило шансы избежать атаки.