Битва за Изнанку
Шрифт:
— Иногда мне кажется, что этого Матвея послало само провидение. Порой я даже боюсь, как хорошо все с ним идет. Захотели найти схрон — вот он, решили разобраться с Хтонью, которую не могли одолеть даже ратники отца, — пожалуйста. Думаю, с Башней Грифонов он тоже справится.
— А если нет?
— Надо сделать так, чтобы справился, понимаешь?! — с некоторым нажимом спросил Великий Князь. — Что будет потом — не имеет никакого значения.
Башка затравленно кивнул. Он сейчас был готов согласиться с чем угодно, лишь бы выбраться отсюда.
Святослав улыбнулся, положив руку на плечо
— Ты отвечаешь за это лично. Подними все бумаги по Башне, может, я что-то упустил. Прошерсти еще раз, как ты это умеешь. Вдруг появится какая подсказка. Мы должны дать всю информацию Бедовому, чтобы он открыл для нас Башню и привел к Осколку. Пусть даже ценой собственной жизни.
Марат снова кивнул. На этот раз даже быстрее, чем в предыдущий.
— А теперь иди.
Башка едва ли не выскочил из сокровищницы, несмотря на гнет Печатей. И уже снаружи очень сдерживал себя, чтобы не броситься бежать очертя голову. Все его планы на жизнь, все его ожидания в одно мгновение рухнули. И все из-за чего? Из-за полоумного Князя, который в одиночку решил управлять Осью! Разве может мотылек управлять атомным реактором? Честолюбие и власть опьянили Великого Князя, это совершенно точно.
Уж чего Башка, как человек умный, делать не собирался — это потакать безумцу. Надо попросту придумать, как сделать так, чтобы планы Святослава расстроились. А значит нужно, чтобы последний Осколок не попал в руки к Великому Князю. И главное, как выжить самому в этом водовороте?
Марат был невероятно взбудоражен. Ему казалось, что невидимый ток течет в его теле. Кто знает, может, это тоже некое пассивное действие Осколков.
Наверное, потому он и не заметил, как спустя какое-то время из сокровищницы вышел Князь. Только он не отправился вслед за Башкой, а остановился возле крона.
— Алексей, следи за ним, но аккуратно. Настанет час, и Осколок окажется у него.
— Все исполним, Ваше Величество.
И сухой старик, которого называли Вредитель, недобро улыбнулся.
Глава 14
На третьем десятке у меня появилось хобби. Вообще, я всегда испытывал некую ущербность в том, что у меня не было увлечения. У кого-то это моделирование, у других сбор всякого ненужного на первый взгляд барахла, у третьих раскрашивание фигурок из Вархаммера (сорокатысячного, естественно, а не той ереси, про которую вы подумали).
Даже у Костяна было хобби, которое, правда, его жена называла «плюшкинством» — мой друг собирал всякий «редкий» хлам в гараже. Так или иначе, но у него был, к примеру, блок цилиндров к автомобилю ВАЗ-2130 «Надежда» или всплывающие фары к Mazda Miata. На вопрос: «Зачем?» Костик многозначительно улыбался и отвечал, что когда-нибудь они его озолотят.
Но сегодня утром все встало на свои места. Моим хобби стал нормальный человеческий сон. Без всяких ночных кроновских побудок, ужасных мучительных корч и прочей фигни. Я даже решил, что готов полностью отдаваться своему новому увлечению каждый день по восемь-десять часов. Шах и мат, раскрашивальщики деталек!
Правда, оказалось, что в столь благостном расположении духа пребывал я один. Нечисть на кухне во главе с Аленой в мрачном ожидании
Кстати, мне показалось или Юния стала выглядеть получше? Нет, горб никуда не пропал и писаной красавицей она не стала. Однако старческих морщин будто поубавилось и глаз теперь не выглядел столь заплывшим на фоне синяка. Я же говорю — сон рулит. Правда, в общей сутолоке я как-то забыл разместить Лихо. Но вроде сами разобрались.
Мое появление было встречено положительно. По крайней мере Гриша облегченно выдохнул, а Митя шевельнулся. Видимо, все-таки должно пройти какое-то время, пока ребята привыкнут к новой постоялице. Но ничего, Алена тоже не сразу влилась в нашу дружную компанию. Кстати, к последней у меня был серьезный разговор.
Завтракали мы молча, хотя я как мог пытался развеселить эту поминальную команду. А потом настала пора серьезного разговора с Аленой.
Вообще, хуже нет, чем обсуждать с кем-то всякие амурные темы. К тому же, я был слишком прагматичным человеком и считал, что и Анфалар, что моя (пока еще) приспешница очень торопятся. Настоящий мужчина первые пятнадцать лет присматривается к женщине, а уже потом решает, хочет ли быть с нею всю оставшуюся жизнь. Шучу, конечно, срок можно скостить до двенадцати лет.
Однако Алена была непреклонна. Люблю, трамвай куплю и все дела. Ведь не объяснишь ей, что трамвай в Скугге не нужен. Именно на это я и упирал. Человеку, рожденному в эпоху телевидения и интернета, очень сложно понять, как это — быть в полной информационной блокаде. Единение с природой воспринимается как пресловутый выход из зоны комфорта, а иногда даже сверхусилие. Рассказы Костяна про то, как они с отцом ездили в Питер, ориентируясь по атласу автомобильных дорог, сейчас нельзя слушать без улыбки.
Конечно же, я потерпел сокрушительную неудачу. Куда там здравому смыслу супротив женских чувств?
— Ладно, скоро все устроим, только не беги впереди паровоза, хорошо? — сказал я ей то же самое, что совсем недавно произнес Анфалару.
Алена, радостная, как красный флаг на майском шествии, кивнула. Ну, хотя бы так.
— Хозяин, — поймал меня бес. — А что, Алена Николаевна скоро от нас съедет?
— Есть такая вероятность, Григорий. Сосватаем ее за Анфалара.
— Это он мудро. Жену и быка — бери издалека.
— А ты что, расстроен, что ли?
— Есть чутка, — признался бес. — Она хоть и с норовом, но свое понятие имеет. Может, с нами по-другому и нельзя.
— Я возьму это на вооружение, — согласился я.
Бес попытался отмахнуться, мол, чего не скажешь в шутейном разговоре, но понял, что попал впросак. Потому довольно быстро отступился, явно надеясь, что я сам забуду о разговоре. Учитывая наличие у меня головняков, возможно, это имело определенный смысл.
Например, надо сегодня поговорить по поводу артефактов с моим старым приятелем с русским именем и еврейской душой. Еще по возможности сгонять к волотам, раз уж я знаю, что нужно спрашивать. И сделать это все, не слишком привлекая внимание людей князя. А то подумает, что я выздоровел. Нельзя, чтобы он даже услышал что-нибудь.