Битва за Клык
Шрифт:
А еще были молоты. Ими управляли ряды безликих сервиторов с усиленной мускулатурой и металлическими ребрами, прикованные нейрокабелями к адамантиевым наковальням. Они постоянно работали, неустанно молотили. Их там были целые вереницы: люди, превращенные равнодушным искусством творцов плоти в бездушных и безмозглых големов. Они были идеальными работниками: не уставали, не жаловались, отличались богатырской силой, довольствовались трудом у плавильных ям, пока смерть от истощения не дарила им отдых и покой.
Едва ли это похоже на жизнь.
— Мы зря тратим время, — прогудел
— А кто присматривает за ними? — спросила девушка, не в силах отвести глаз от легионов, трудившихся в аду из пламени и жара.
— Им не нужен никакой присмотр, — холодно отозвался Арфанг. — Им известен лишь один путь служения. Не презирай их, хускарл, — без них наши воины отправились бы на войну с пустыми руками.
— Я не презираю их, лорд. Я просто понятия не имела, что их… так много.
— И это тебя беспокоит?
Беспокоило. Беспокоило даже больше, чем девушка смогла признаться жрецу. Беспокоило, что всю ее жизнь под ногами суетились легионы полумертвых, полумеханических рабов. Беспокоило, что она не знала, откуда они взялись и почему она стала хускарлом, а они — пищей для кузниц. Ее беспокоило, что она так мало знала о подобных вещах, и что многое в Этте было столь деспотичным и сокрытым в тумане традиций, и что только Небесные Воины имели к этому доступ.
— Мне просто любопытно, — сказала она.
— Опасный инстинкт. Будь осторожна, иначе он поглотит тебя.
Понадобилось почти десять долгих минут, чтобы перебраться по мосту над кузнями. Арфанг шагал очень быстро, и сервиторы с трудом поспевали за ним. Даже Фрейя обнаружила, что ее закаленные боями мускулы заныли к тому времени, как показался конец моста.
Мост заканчивался грубо обтесанной скалой. В нее была врезана обитая железом дверь, украшенная изображением двухголового волка Моркаи, стража мертвых. Изображение казалось старым, гораздо старше всего в Логове, края его отполировали горячие, упрямые ветра. Проход был открыт, стража отсутствовала. Только одинокий зеленый свет мерцал у основания тяжелой рамы.
Арфанг щелкнул пальцами, и свет сменился на красный. Жрец шагнул внутрь. За проходом оказался черный туннель, не освещенный ни факелами, ни кострами, ни сферами.
Фрейя настроила визор на режим ночного видения, и в зернистом бледно-зеленом свете показались стены. Девушка давно привыкла к холоду и темноте, но все равно невольно вздрогнула, переступая порог. Холод здесь казался еще более пронизывающим. Они шли вперед, и грохот молотов стихал, вытесняемый мертвой, холодной тишиной.
Они спускались вниз. Очень глубоко. Фрейя видела отверстия в стенах туннеля: боковые коридоры, из которых веяло морозным холодом. Вскоре дорога стала разветвляться, и путь принялся петлять, змеясь меж корней горы. Но при этом сам туннель оставался широким и высоким, так что по нему с легкостью проехал бы «Рино».
Фрейя стала терять ощущение времени и пространства и уж точно не знала, как далеко они зашли. Абсолютный мрак и холод, пробирающий
Когда раздался первый звук, девушка вцепилась в скъолдтар. Сердце ее заколотилось раненой птицей. То был низкий рык, пробежавший по позвоночнику, как ртуть в столбике термометра. Она видела, как напряглись кэрлы, водя оружием в разные стороны.
— Что это? — прошептала девушка.
Железный жрец невозмутимо шагал дальше. Таинственные звуки его не беспокоили.
— Я же говорил тебе, хускарл, — промолвил он, и рокочущий голос звучным эхом ударился в стены. — Во тьме таятся опасности. Держи оружие наготове и не позволь навредить моим трэллам.
Фрейя проглотила готовое вырваться ругательство. Железный жрец раздражал ее сильнее, чем когда-либо.
— Не беспокойтесь, лорд, — ответила она, насупившись. — Мы здесь, чтобы служить вам.
— Рад, что ты так считаешь.
Фрейя быстро посмотрела через плечо. Далеко позади, в конце извивавшегося туннеля, она заметила две светящиеся точки. Девушка моргнула, и огоньки исчезли. Ей стало еще холоднее и неуютнее.
Что это?
Они пошли дальше, спускаясь все ниже и ниже, в самую глубь беспросветного мрака.
Не поднимая головы, Морек прокладывал себе путь через уровни Ярлхейма. Большинство спешивших мимо обитателей бежали в другом направлении, торопясь туда, где битва была самой ожесточенной. Те немногие, кому было по пути с Мореком, оказывались канонирами, направлявшимися на смену к зенитным батареям.
Когда Морек поднимался в лифте, шахту тряхнуло.
Как такое возможно? Мы в глубине горы. Что это у них за оружие такое?
Носилки парили за спиной в стальной клетке, неся бесчувственное тело Серого Охотника. Морек не смог побороть искушение посмотреть на Небесного Воина.
Лицо Аунира Фрара открылось, когда Длинные Клыки сняли с него шлем, еще в «Лендрейдере». Оно было гордым, строгим, с резкими чертами. Рот приоткрылся, влажно блестели мощные клыки, нижняя часть лица уже вытянулась в волчий профиль воина-ветерана. Возможно, он собирался получить повышение в Волчью Гвардию. Красный Сон все еще держал воина в объятиях, дыхание его было поверхностным, почти незаметным. Часть доспехов просто сорвали, обнажив более дюжины глубоких колотых ран, включая ужасный разрез на шее, порвавший артерию. Будь Фрар простым смертным, его невозможно было бы спасти.
Лифт с грохотом остановился. Морек открыл двери и выбрался наружу, таща за собой носилки. Перед ним расстилались залы творцов плоти. На каменных перемычках дверей были вырезаны знаки защиты. В нос ударил резкий запах антисептика. Тусклый красный свет Этта сменился резким белым освещением. Стены были выложены плиткой, повсюду стояли металлические столики с хирургическими инструментами. В отличие от остальных помещений в Логове Волков, богато украшенных тотемами и выбеленными черепами животных, обитель волчьих жрецов была девственно-чистой, холодной и лишенной всяких украшений.