Битва за надежду
Шрифт:
На этот раз нас сразу направили во двор. Барсик с хрустом въехал на брусчатку и замер в тени. Черкасов вышел из первой машины и коротким жестом приказал своим людям заняться телом Миниха. Двое оперативников в перчатках и плотных черных куртках бесшумно направились к багажнику.
— Только аккуратнее, — предупредил я, выходя из машины и направляясь к задней двери, чтобы помочь Чуфте выбраться. — Вдруг оживет. Хотя я зря надеюсь, умер он качественно.
Черкасов наградил меня хмурым взглядом:
— Действительно, жаль.
Я
— Осторожнее, — тихо сказал я.
— Как неудобно, — проворчала она и тут же осеклась, когда взгляды оперативников устремились к ней. Я поправил куртку на ее плечах. Хорошо, что она доходила девушке до середины бедер и прикрывала все необходимое. Впрочем, длинные стройные и босые ноги все равно привлекали внимание.
Я заметил, как один из оперативников чуть приподнял брови, другой приосанился. Оценивали. Неудивительно — Чуфта действительно выглядела эффектно.
— Сделай вид, что тебе холодно, — шепнул я. — Люди мерзнут зимой.
— Хорошо.
— Сюда, пожалуйста, — один из оперативников предложил моей спутнице руку. — Быть может, желаете чаю? Или кофе? Вы же босиком, барышня… Давайте проводим вас в здание, там согреетесь… Да и обувку какую-нибудь найдем…
— Вы… очень любезны, — голос у Чуфты все еще был хриплым, но в нем уже проскальзывали привычные насмешливые нотки.
— Всегда к вашим услугам, — оперативник улыбнулся и повел ее к крыльцу.
Я посмотрел им вслед и усмехнулся:
— Опасаюсь за моральный дух личного состава. Эк ваши павлины хвосты пораспускали…
Черкасов хмыкнул:
— Красивая же девушка. Ничего удивительного, что оказалась в столь опасной ситуации. Еще повезло, что в живых оставили… Впрочем, с вашей спутницей мы разберемся позже — это все же не наш профиль. Идем в кабинет, Алексей Иоаннович.
Я последовал за ним по широким коридорам. Тяжелые двери из темного дуба, мраморные полы, прохладный воздух с легким запахом старой бумаги и оружейного масла — это место всегда настраивало меня на рабочий лад. Черкасов распахнул дверь кабинета, дождался, пока я войду, и закрыл за нами.
— Садитесь, прошу.
— Вы неожиданно вежливы с момента моего прошлого визита в этот кабинет, — не удержался от сарказма я. — Хотя на этот раз за мной залет посерьезнее. Что же это вы не кричите на меня и на «ты» не переходите, Евгений Александрович?
Черкасов смутился.
— Прошу прощения за инцидент в прошлом, Алексей Иоаннович. Это был редкий случай, когда личные трудности отразились на моем поведении на службе. Приношу самые искренние извинения, я был крайне непочтителен. Слово офицера, что больше это не повторится.
Я опустился в кресло напротив его стола. В кабинете
— Что случилось, Евгений Александрович? Может я смогу как-то помочь?
Черкасов снял пальто, бросил его на спинку кресла и сел за стол.
— Благодарю за заботу и участие, Алексей Иоаннович. Но личное должно оставаться личным. Давайте сосредоточимся на том, что произошло на аэродроме. Мне нужен ваш подробный рассказ для протокола.
Он принялся писать протокол — дело невиданное для человека его уровня. Но и ситуация была не сказать чтобы стандартная.
Я начал сначала — с того, как выследил Миниха. Рассказал о погоне, о попытке взлета и о том, как пришлось применить боевую магию, чтобы остановить самолет. О героизме Чуфты, разумеется, умолчал — не поймут. Черкасов слушал молча, строчил ручкой на листе бумаги, лишь иногда кивая. Его глаза сузились, когда я упомянул о Пожирателе.
В этот момент на столе зазвонил телефон. Черкасов поднял трубку.
— Черкасов. — Он слушал недолго. — Понял. Спасибо.
Он положил трубку на рычаг и повернулся ко мне.
— Самолет Миниха, который вы сбили, должен был лететь в Стокгольм.
Я склонил голову:
— Это кое-что объясняет.
— Например?
— Миних работал на Юрьевских, глава которых сейчас в бегах в Стокгольме. А Юрьевские уже давно интересуются аномальной энергией. Лаборатории, эксперименты, попытки создать стабильный канал передачи энергии — они многое курировали, вы в курсе. Если Миних собирался в Стокгольм, значит, там его кто-то ждал. Полагаю, сам Юрьевский. И, вероятно, его подельники.
Черкасов отложил ручку.
— Но зачем Миних Юрьевскому?
— А вам разве ничего не рассказали во дворце? — удивился я.
— Что должны были?
Я рассказал об участии Миниха в отравлении государя. О том, что это воздействие длилось много лет. Не стал вдаваться в детали формулы препарата, лишь указал, что он подавлял когнитивные функции у императора.
— Итого мы имеем интересную связь. Все ведет к Юрьевским и использованием ими аномальной энергии, — заключил я. — Миних был лишь исполнителем. Он выполнял только одну задачу из множества.
— Зато какую, — покачал головой Черкасов. — Травить императора… Еще ребенка… Повезло ему, что умер в бою. Иначе его бы просто разорвали в клочья. И я бы не мог их за это осудить…
— Важно другое, Евгений Александрович. — Я уставился на него в упор и понизил голос. — Я нашел свидетельства того, что Трагедия на Ладоге, в которой погиб отец государя и в которой пострадал нынешний император, была следствием мощнейшего всплеска аномальной энергии. Там была открытая аномалия со всеми вытекающими. Но хорошо замаскированная. И я все больше убеждаюсь, что Юрьевские связаны и с этим. Возможно, это заговор, который тянется дольше, чем мы полагаем.