Битва за Рим (Венец из трав)
Шрифт:
– У вас должны быть какие-то деньги здесь! – фыркнул цензор Красс.
– Они есть, но их недостаточно для того, чтобы дать в долг государству, – твердо произнес Оппий.
– Фактически или фиктивно?
– Фактически, Публий Лициний, фактически – и это правда.
– Разве кто-либо из присутствующих здесь не согласен с тем, что нынешний кризис более значителен, чем даже италийский? – поинтересовался Луций Корнелий Мерула, фламин Юпитера.
– Да, да, – энергично ухватился за эту идею Сулла, – спросите кого угодно – и уверяю вас, вам скажут: если Митридат не будет остановлен, он сделается царем Рима!
– Поскольку мы никогда
– Какой?
– Мы можем продать все государственное имущество поблизости от Римского Форума. Для этого нам не потребуется разрешения народа.
Наступило гнетущее молчание.
– В такие скверные времена нам не удастся продать государственное имущество, – печально заметил Тит Помпоний, – таковы законы рынка.
– Я даже не уверен в том, что земля вокруг Форума является государственной собственностью – за исключением, разумеется, жреческих зданий, – заговорил Сулла, – но мы не сможем продать их.
– Я согласен с тем, что продавать их было бы неправомерно, – подхватил Мерула, проживавший в одном из общественных зданий, – тем более что имеется и другая собственность. Склоны Капитолия внутри Фонтинальских ворот, а также напротив Велабра. Лучшие участки для больших домов. Имеется также большая полоса земли, на которой располагаются рынки.
– Я отказываюсь поддерживать продажу всего, – резко сказал Сулла. – Рыночный район – пожалуй. Там только рынки и тренировочная площадка школы ликторов. Что-нибудь можно продать и на Капитолии – участки напротив Велабра западнее Капитолийского холма и ниже по склону, от Фонтинальских ворот до Лаутумии. Но – ничего на самом Форуме и ничего на Капитолии напротив Форума.
– Я бы купил рынки, – заметил Гай Оппий.
– Только в том случае, если кто-нибудь не предложит больше, – оживился Помпоний, чьи мысли двигались в том же направлении. – Чтобы все было по-честному и чтобы получить максимальную цену, все должно быть выставлено на аукционы.
– Возможно, что мы попытаемся сохранить основную часть района рынков и продадим только рынок мясных деликатесов, – сказал Сулла. Ему была ненавистна сама возможность выставлять на аукционы такое великолепное имущество.
– Думаю, ты прав, Луций Сулла, – отозвался Катул Цезарь.
– Согласен, – подтвердил и Луций Цезарь.
– Если мы продадим рынок мясных деликатесов, я полагаю, это будет означать рост арендной платы для торговцев цветами и пряностями, – заявил Антоний Оратор, – они не поблагодарят нас за это!
Но Сулла думал о другом.
– Как насчет того, что мы позаимствуем деньги? – спросил он.
– Где? – с подозрением поинтересовался Мерула.
– В римских храмах. А потом вернем их обратно из военной добычи. Юнона Луцина, Венера Либитина, Ювента, Церера, Юнона Монета, Великая Богиня, Кастор и Поллукс, оба Юпитера Статора, Диана, Геркулес Музийский, Геркулес Масличный – все эти храмы так богаты.
– Нет! – вскричали Сцевола и Мерула одновременно.
Сулла быстрым взглядом скользнул по лицам. Похоже, он не получит поддержки ни у кого из собравшихся.
– Хорошо. Тогда, если вы не позволяете римским храмам заплатить за мою кампанию, будете ли вы возражать против того, если это сделают греческие?
– Неправедность есть неправедность, Луций Сулла, – нахмурился Сцевола. – Боги являются богами и в Греции, и в
– Да, но греческие боги – это не римские боги, разве не так?
– Храмы неприкосновенны, – упрямо заявил Мерула.
И тут Сулла резко преобразился. Это было первый раз за все то время, что они его знали, и они ужаснулись.
– Послушайте, – оскалился Сулла, – вы не сможете заботиться обо всем сразу, в том числе и о богах. Я соглашусь с вами в том, что касается римских богов, но здесь нет ни одного человека, который не понимал бы, как дорого стоит содержание легионов в период ведения боевых действий! Если мы сможем наскрести двести талантов золотом, я получу шесть легионов. Это слишком ничтожные силы, чтобы противопоставить их четверти миллионам понтийских солдат. Позволю себе напомнить вам, что понтийский солдат – это не голый германский варвар! Я видел войска Митридата. Они вооружены и обучены почти как римские легионеры. Не так же хорошо, согласен, но намного лучше, чем голые германские варвары. Хотя бы потому, что защищены доспехами и приучены к дисциплине. Как и Гай Марий, я намереваюсь сохранить своих людей живыми, и, значит, мне нужны деньги для фуража и для приобретения полного снаряжения. А средств у нас нет, и вы не позволяете римским богам дать их мне взаймы. Поэтому я предупреждаю вас – и отвечаю за каждое свое слово! – в Греции я возьму необходимые мне деньги из храмов Олимпии, Додоны, Дельф – везде, где найду. Все это означает, великий понтифик, что жрецам лучше бы поработать хорошенько с нашими римскими богами. Надеюсь, что в наши дни они имеют больше тряпья, чем их греческие коллеги!
Никто не проронил ни слова.
Сулла принял свой обычный вид:
– Хорошо! – воскликнул он дружелюбно. – Теперь, если мы на этом закончим, у меня для вас есть и более приятные новости.
Катул Цезарь вздохнул:
– Я весь внимание, Луций Сулла. Умоляю, поведай их нам.
– Я возьму с собой собственные четыре легиона, плюс два из легионов, обученных Гаем Марием, которые недавно использовал Луций Цинна. Марсы обессилены, и Цинне больше не нужны войска. Гней Помпей Страбон может делать все, что ему заблагорассудится, а поскольку он воздерживается от выплаты жалованья солдатам, я не собираюсь тратить время на дебаты с ним. Итак, еще десять легионов, которые предстоит демобилизовать и которым требуется заплатить. Деньгами у нас определенно не получится, – продолжал Сулла, – поэтому я намерен издать закон, по которому с этими солдатами расплатятся землями в Италии, чье население мы фактически истребили. Помпеи, Фезулы, Гадрия, Телезия, Грумент, Бовиан. Шесть пустых городов, окруженных прекрасными земельными наделами, – и они будут принадлежать солдатам тех десяти легионов, что я должен демобилизовать.
– Но это ager publicus, общественные земли! – вскричал Луций Цезарь.
– Нет. Пока еще нет. И они не станут общественными, а отойдут солдатам. Хотя… может быть, вы измените свое набожное и благочестивое мнение по поводу римских храмов? – и Сулла сладко улыбнулся.
– Нет, – ответил великий понтифик Сцевола.
– Тогда, как только мой закон будет опубликован, вам следует склонить Сенат и народ Рима на мою сторону.
– Мы поддержим тебя, – заявил Антоний Оратор.
– А что касается общественных земель, – продолжал Сулла, – то не начинайте говорить об этом, пока я не вернусь. Потому что когда я приду назад со своими легионами, мне хотелось бы иметь территории в Италии, где бы я мог разместить их.