Битва за Родину
Шрифт:
— Анофриев, — подсказываю секретарю райкома.
— Анофриев, — повторяет секретарь райкома комсомола, — он их совсем запугал. Сказал, что рукопашный бой приравнивается к холодному оружию, и за его применение на улице парни будут отвечать. Он их посадит. И как ребятам после этого противодействовать хулиганам? Теперь они боятся идти в дружины. Что? Перезвонить через пять минут? Хорошо.
Трубка кладется на рычаг, а Морозов поворачивается к нам:
— Подождем немного. Николай Яковлевич всё решит.
— Хорошо, — кивает сэнсей.
— Все будет нормально. Сейчас товарищ Приходько договорится
— Не сомневаюсь, — соглашается Морозов, — Но пусть сейчас ребята сами это услышат и успокоятся.
Пять минут пролетают быстро. Константин Дмитриевич смотрит на часы, снова берет трубку и набирает номер.
— Да, Нина это опять я. Соедини с товарищем Приходько. Николай Яковлевич, это Морозов, вы сказали перезвонить через пять минут. Хорошо. Минутку. Игорь Семенович дайте, пожалуйста, листок бумаги и ручку.
Сэнсей молча открывает ящик стола. Достает синюю ручку и пару листов бумаги. Морозов перекладывает трубку в другую руку, и записывает номер, который диктует секретарь райкома партии.
— Отлично Николай Яковлевич, теперь никаких вопросов не осталось. Сейчас мы ему перезвоним. Спасибо.
Морозов нажимает пальцами на рычаг, сбрасывая соединение.
— Николай Яковлевич вопрос решил, — сообщает Зорину главный комсомолец — Сейчас я перезвоню Скворцову, поговорю с ним, он на месте. А потом вы с ним пообщаетесь и сами во всем убедитесь.
— Договорились, — кивает Игорь Семенович.
Морозов набирает номер.
— Здравствуйте Николай Петрович. Это Морозов. Николай Яковлевич сказал, чтобы я вам позвонил. Да, насчет ребят со «Знамени». Они в наш ОКОД [1] вошли, вместе будем порядок на Петроградке наводить. Только есть один нюанс с вашим подчиненным. Уже в курсе? Николай Яковлевич рассказал? Отлично. Лично гарантируете? Хорошо, я сейчас руководителю «Знамени» Игорю Семеновичу Зорину трубку передам.
1
ОКОД — Оперативный Комсомольский Отряд Дружинников. Такие отряды активно действовали в 70–80 годах, помогая милиции поддерживать порядок.
Сэнсей берет трубку.
— Зорин у телефона. Слушаю вас. Да, приходил. Заявил, что рукопашный бой приравнивается к холодному оружию, и если будет случай применения его на улице, ответим по всей строгости Уголовного Кодекса. А теперь нас просят помочь порядок поддержать в городе, дать ребят в оперативный комсомольский отряд дружинников, а я сомневаюсь. Там же малолетних жиганов придется задерживать, приемы применять, чтобы их заломать. Даете личную гарантию, что претензий не будет? Нет, конечно. Наши ребята не бандиты какие-то. Только для самообороны, чтобы пресечь нарушения порядка, преступников повязать и доставить в отделение. Хорошо, я согласен. Но у меня одна просьба есть. Можно сделать так, чтобы ваш подчиненный капитан Анофриев больше у нас в клубе не появлялся? Отлично. Договорились.
Трубка клацает о рычаг.
— Вопросы ещё какие-то есть? — спрашивает Морозов.
— Нет, — наставник смотрит на гостей, — Мы поможем. Только давайте так, чтобы
— Нет. На первый взгляд всё приемлемо. Может позже какие-то замечания и предложения возникнут, — секретарь райкома комсомола облегченно выдыхает. Видно были сомнения, что нас удастся уговорить.
— Приезжайте к Владимиру Андреевичу в РОВД, там всё обсудите и продумаете, как будете осуществлять патрулирование. Если что-то срочное, можете всегда со мной связаться, — через несколько секунд добавляет Константин Дмитриевич.
— Говорите, завтра эти печенеги нагрянут? — Игорь Семенович чуть улыбнулся краем губ.
— Часам к семи-восьми вечера, — подтвердил главный милиционер, — мы пообщаемся с руководителями ПТУ, колхозов, спортивных секций. Напряжем участковых, инспекторов детских комнат для профилактических мероприятий. Кого сможем, тормознем на подходах к городу. На вокзале и автостанциях, как уже говорил, будут дежурить наши патрули, усиленные дружинниками из предприятий и комсомольцами ОКОДА. Даже гаишников подключим, чтобы все подозрительные машины с молодежью тормозили, хотя, скорее всего, большая часть гопников на общественном транспорте прибудет. Но всё-таки какие-то группы и банды могут просочиться на Петроградку, тем более что многие в городе на других районах проживают. А оттуда они хотят рвануть на дискотеку. Проводите своё собрание, звоните и приезжайте в РОВД. Я сегодня там будут часов до 10 вечера. Всё обговорим, наметим план действий.
Полковник вручает Зорину визитную карточку. Затем гости прощаются с нами, и покидают совещательную комнату.
— Подольская и Волобуев здесь? — спрашивает наставник.
— Веронику видел, она в другой комнате с девчонками, — отвечает Серега, — Лехи нет. Наверно, только вечером в «Звезде» будет.
— Игорь, позови Веронику. И Лешу поищи. Если пришел, пусть зайдет, — обращается сэнсей к Потапенко.
— Сейчас, — Миркин срывается с места и исчезает за дверью.
— Что думаете? — Зорин смотрит на меня, Потапенко и Серегу.
— Мне вот непонятно, почему они к нам обратились, а не в военную часть? — отвечаю я, — можно же было пару взводов солдат поставить в патрули и раскидать по району. С армейским начальством договориться проще простого. Все друг друга знают и прекрасно общаются.
— Не знаю, — Зорин задумчиво чешет подбородок, — Чужая душа потемки. Черт знает, что у них на уме. Но предположить могу. Недавно в части особисты с Москвы работали. Ты Леша должен быть в курсе.
— Помню, — вздыхаю я. Перед глазами встает отец, нервно курящий одну сигарету за другой. Тогда ему крови из-за анонимки попили изрядно.