Битва за страну: после Путина
Шрифт:
Но весна не спрашивает. Она приходит.
Вечер был по-настоящему апрельским. Солнце, собираясь на отдых, хоть чуть-чуть, но грело. Заодно напоминало о краях, в которые весна пришла уже давно, с листьями, цветами, настоящей жарой, загоняющей в тень.
На краю летного поля стояли люди, которым предстояло путешествие в весну. Вот только собрались они не так, как принято собираться в пляжные страны. Сейчас они в куртках, шерстяных брюках, но когда прилетят, то наденут не футболки-шорты и пляжные туфли, а камуфляж. И в огромных сумках не ракетки для тенниса или бадминтона, не аксессуары для дайвинга. Иное
Логистика рассчитана по минутам, даже на стадии доставки. Сначала в Оренбург, там соединиться на аэродроме с другой группой, и уже вылет до объекта. Рассчитан и воздушный коридор — совпадает со временем полета пассажирского лайнера. Гражданский рейс будет отменен. Какой бы ни была дурной ПВО Кушанстана, какими бы ограниченными ресурсами она ни обладала, но совсем уж не брать ее в расчет — нельзя.
Операция готовилась быстро, вопреки всей теории потайного ремесла. С практикой — сложнее. Как будет на самом деле, не скажет никто и никогда. К примеру, израильтяне однажды сумели освободить заложников в самом сердце Африке — в Уганде, а вот американцы хотели вывезти свое посольство из революционного Тегерана — только мир насмешили. Тут все должно сложиться: расчет, профессионализм, который за год не накачать, и фарт. И, кроме фарта, твердая решимость: есть вещи, которые сделать нужно. Даже если кажется, что готов недостаточно.
Батяня распорядился раздать всем причастным к работе на объекте распечатку письма Марины Красницкой. С коротким устным добавлением: адресат обращения к президенту России раскрыт, Дарью могут убить в любую минуту. Все были готовы работать по принципу: возможное — сделали, невозможное — сделаем.
Может быть, именно поэтому меньше, чем за двое суток и собрали команду, и получили информацию, которую в иной ситуации собирали бы месяц-другой, да потом и похерили бы за ненадобностью. Двое «дремлющих» агентов активировались и выдвинулись к аэродрому. Передали сведения: где можно сесть без опасения врезаться в другой самолет, где найти транспорт для выдвижения к санаторию. А главное, они должны были стать проводниками для «отряда встречи», которому полагалось захватить диспетчерскую. Сделать это с оружием, отобранным у местной полиции, а отобрать его — голыми руками, чтобы не запалиться со своим оружием.
Не всем находившимся на аэродроме предстоял далекий путь. Для короткого напутствия прибыл человек, увидеть которого никто не ожидал, хотя и предупреждали: операция проводится под президентским патронажем. Верховный главнокомандующий. Рядом с ним шагал начальник охраны с красными глазами, уже не раз сказавший шефу, в каком органе у него засели эти незапланированные поездки. Столбов лишь смиренно кивал.
Сейчас он обходил спецназ. Настоящая сборная действующих и отставных ветеранов. В основном из России, хотя было пятеро украинских спецназовцев, из тех, кто никогда бы не согласился поехать куда-то «монтажником», для работы на неизвестном объекте. Но куда и для чего полетят сейчас, знали все.
Среди них оказался даже один белорусский спецназовец, два года назад обосновавшийся в России, а сейчас служивший в восстановленной Бердской бригаде. Удивленный Столбов даже задержался для минутного разговора.
— Как фамилия?
— Кмитиц, имя — Андрей. Про фамилию не спрашивайте, задолбали еще с детства. Из-за нее в спецназ и пошел.
— А почему в Россию от Батьки подался?
— Там работы нет настоящей. Не хочу убивать тех, у кого нет стволов.
— Ну
Едва договорил, как ребята развернулись и, не теряя ни минуты, заскочили в старый Икарус, и покатили к самолету. А там и пятнадцати минут не прошло, как он взлетел, взяв курс на юго-восток.
Нельзя сказать, что настроение у Болтока было дурным. Если и было, то лишь на пути из аэропорта в столицу, куда он направился на выволочку к Бабаю. Так бы сразу в «Долину роз» — любил такие контрасты. Но президент требовал к себе, и после неприятного разговора приехать в пансионат раньше трех ночи не удалось бы ни при каких обстоятельствах.
Если быть честным, то выволочку он не заслуживал. Психованную русскую дуру — мать красотки Дарьи, выпустила из республики президентская пограничная служба. Уже потом, в России, президентские аскеры лопухнулись еще раз: не помешали дамочке, напоминавшую Красницкую, передать пакет с документами российскому президентскому чиновнику, а главное — лишь через две недели смогли подтвердить, что эта дамочка и есть Красницкая.
Все равно во всем виноват именно он, Болток. Во-первых, Бабай сам решает, кого назначать виновным. Во-вторых, особой несправедливости нет. Ведь «Долина роз» — сугубо его затея. Так что в том, что сама эта история заварилась, и пограничникам, а потом президентской охране довелось лопухнуться в Москве, есть и сугубая вина его, Болтока.
К счастью, Бабай получил плохие новости, когда он, Болток, был в Лондоне. За два дня не то, чтобы остыл, но понял: никаких последствий не будет. Россия не отреагировала — ни официально, ни каким-либо дипломатическим намеком. Похоже, предпочла спустить на тормозах.
Если бы визит виновника и дурная весть совпали, Бабай мог бы взяться за кьямчу. А так только грозился, подходил к ковру, на котором, рядом с саблей, висел и этот атрибут государственного суверенитета. В очередной раз отругал племянника, спросил, почему ему не хватает проституток в Европе: там же работают гурии всех стран и народов. Нужны русские — есть и русские.
Нет, Бабай не против «Долины роз». По его словам, вполне нормальная забава, жаль, сам для нее староват. Только надо забавляться правильно. «Ешь арбуз — не бросай корки на кошму, — сказал дядя, — а бросил — убирай». Болток насторожился. Еще потребует убрать весь арбуз — закрыть пансионат. Но, как понял, достаточно будет убрать одну корку, чья мамаша имела глупость добраться до Москвы.
Болток… Почему же Болток? Просто на вечеринках в клубах Европы, особенно в любимом Лондоне, его то и дело называли «Борат». Сначала не жалея сил объяснял: он не из Казахстана, и зовут его не Борат. Потом, вызывая смех у знакомых, отвечал: я не Борат, а его отец — Насильник Болток.
Укуренная золотая молодежь всей Европы и мира посмеивалась. А он смеялся тоже, самым ценным смехом — хохотом души.
Приятно говорить людям правду, хотя бы наполовину. Пусть он и не Болток, зато — Насильник. Эта дурочка Эллис, которая однажды заставила его сплясать национальный танец своего «казагстана» с бокалом на голове, может ли она представить, что пройдет два дня, и перед Болтоком замрут десять обнаженных девушек, молящих своего гяурского Бога, или просто надеющихся, что сегодня он от них не потребует чего-нибудь особенно болезненного?