Битва за страну: после Путина
Шрифт:
— Хамский город, — вздохнул офицер на переднем сиденье. — Татьяна Анатольевна, мы правильно подъезжаем?
— Да, правильно, — машинально ответила она, вглядываясь в окошко. Картинка была именно такой, как она увидела по «звездочке пилигрима» — так назвала подарок Костылева. Покосившиеся домишки частного сектора, участок, расчищенный под особняк, но еще не застроенный, ряд хрущевок. Между одним из домиков и ближайшей пятиэтажкой стояла старая, щербатая кирпичная церковь.
«А вдруг она закрыта? Что из того, что золотится крест на блестящей маковке, разве мало запертых церквей
И тут зазвучал благовест к службе.
Столбов немножко задержался в Кремле. Поэтому и он, и самолеты с участниками операции «Курорт» прибыли на Чкаловский аэродром почти одновременно.
То ли под рукой не оказалось автобуса, то ли ради шика, но герои операции подъехали к правительственному выходу в кузове багажного грузовика. Все разом откозыряли Столбову. А он жал руки, обнимал бойцов.
К самолетам неслись сразу десять «скорых». Большинству привезенных женщин требовалась помощь. «Неужели мы в России?», — без конца повторяли они.
— Всех девушек — в президентскую клинику, — сказал Столбов. — Вылечатся, придут в порядок, пройдут психологическую реабилитацию, пусть решают, как жить дальше. Гражданство России, кто хочет, получат без проблем. Если кто-нибудь захочет пластическую операцию — обеспечим.
— Михаил Викторович, — это приблизился Батяня. Веселый, помолодевший, чуть ли не плясал на бетонке, — вам еще не звонят из мировых столиц? С претензиями насчет нарушения суверенитета молодой и гордой страны?
— А что вы там такого натворили, чтобы мне стали звонить? — усмехнулся Столбов.
— Ничего особенного. Аэродром пришлось чуток попортить, самолеты тоже. На аэродроме, кстати, ни одного трупа. Побитые, раненые, связанные — это да. Но летный состав и местную ментуру не гробили. Группа встречи уже подобрала транспорт. Заодно взяли полицейскую машину: чтобы проще было пройти внешний пост. Там тоже всех скрутили без летального исхода. Зато в пансионате…
— Без жертв не обошлось?
— Дворников, садовников, баб местных, само собой, не трогали. Но всю охрану положили. И парочку каких-то вип-джигитов. Я не смотрел, ребята не запомнили, не сфоткали. И, для страховки, мост подорвали, чтобы никто не мешал спокойно загружаться и взлетать.
— Вы что, кроме женщин еще и трофеи взяли?
— Да еще какие! Заранее определили трофейную команду — скачивать информацию и забирать вещдоки. С информацией надо еще разбираться, хоть и сейчас ясно — можно год порнуху крутить. Зато вещдоки… Такую плеть нашли, я и в музее подобного не видел. Так что, Михаил Викторович, если кто из заграницы будет всерьез докапываться: как мы могли, как посмели, то собрать информационный пакет и показывать можно хоть завтра.
Столбов еще раз обнял Батяню.
— Молодцы. Жить легче стало. Жаль, нельзя вас возить по пионерским собраниям, с рассказами. Ребята, отдыхайте, а мне уже скоро на Урал улетать.
Почти тут же появился Костылев. Батяня его не очень любил, поэтому поспешил к ребятам, решать мелкие, но неизбежные проблемы. К примеру, у кого-то не было денег на гостиницу и поесть. Батяня начал раздачу из своего кармана.
Между
— Михаил Викторович, поздравляю с удачной операцией, — сказал Костылев. — Если бы провалились — не поздравил бы, — искренне добавил он.
— Да, операция получилась что надо, — почти рассеянно сказал Столбов. — Саня, хочу извиниться перед тобой и принести благодарность.
— За что, Михаил Викторович? — скрывать свое удивление Костылев не стал.
— Извиниться — за то, что запил в твоем присутствии, и, будем честны, перебрал немножко. Тебя склонял к змию, при ярко выраженном твоем нежелании. А еще извини за то, что взвалил на тебя лишний груз.
Костылев забубнил: «Не за что». Столбов его оборвал.
— Молчи. Грозный царь сам решает, как ему каяться, — и на миг озорно взглянул на молодого генерала, будто и не был в запое и шутит. — Так вот, Саня, за что надо, я извинился. Теперь приношу благодарность. За то, что взял на себя чужую ношу. Включая, кстати, мою. Справился, как справился. Пора тебя разгрузить. Начнем с главного. Ты, как я понял, сегодня собирался быть в Думе в полдень?
Костылев кивнул. Хотел сказать — Столбов не дал.
— Будь. Сообщи парламентариям, что законопроект о введении поста вице-президента отозван главой государства. Сам предложил, сам отменил. Я твое беспокойство понимаю, особенно в такой день. Но преемник у меня уже есть.
Костылев внимательно взглянул на Столбова. Казалось, на губах повис незаданный вопрос — кто?
— Есть у меня преемник, конституционный. Глава правительства, бывший вологодский губернатор Позгалев. Как премьер — не идеал, но человек честный. И если со мной случится то, чего я и сам себе не желаю, он не помешает России избрать того президента, которого захочет большинство.
Генерал решил не спорить.
— Дальше. Пресс-секретарь ты толковый. Но отвлекаешься на посторонние дела. К примеру, идешь сегодня в Думу, а должен бы лететь со мной на Урал. Так что надо тебе этот груз с себя снять. Эх, Танька, ничего мне так и не посоветовала насчет своего зама.
Замолчал. В очередной раз вспомнил Татьяну и молча выругал себя за затянувшуюся ссору.
— Ну и, пожалуй, самое главное: насчет Оперативно-информационного комитета. Насчет того, откуда он вылез, как смог отпочковаться от фонда «Возвращение», выяснять не буду. Просто его деятельность прекращена. Существует Следственный комитет, а умножать силовые структуры не нужно.
— Михаил Викторович, помните, мы же с вами говорили, что олигархический реванш требует ответа?
— Это когда? А, когда мы немножко засиделись. Ну, извини, Саня. Ты тогда проблевался, я заболтался. Водка, сам знаешь, оружие индивидуального воздействия. На тебя так подействовала, на меня — по-другому. И вообще, я страну никому дарить не обещал, и пропить не обещал тоже.
Костылев смотрел на Столбова серьезно. В его взгляде была толика мальчишеской злости: обещали, а теперь как? Но злость была особого, стального качества, та, что делает из мальчишки олимпийского чемпиона, звезду эстрады или главаря большой уличной банды. По обстоятельствам.