Битва за воздух
Шрифт:
Удалось отыскать съезд на противоположный берег речки, что было как нельзя кстати. Микроавтобус остановился в густой тени деревьев поблизости от интересующего строения, предварительно развернувшись для удобства быстрого отхода. Старлей вылезла первой, неслышно растворилась в темноте, собираясь занять позицию на указанной сарайке. Лавров с Сергеевым немного подождали, потом тоже покинули машину.
Разведчик, перед тем как закрыть дверь, нажал пару кнопок на каком-то неприметном пультике, что размещался под ближайшим к выходу
– Мало ли что. Вдруг полиция в гости нагрянет. Сунутся, а тут целый вагон улик. Пусть уж лучше по кусочкам собирают. Мы и так уйдем в случае чего, огородами и кустами, а вот тачка останется.
– Это правильно, – Батяня кивнул, надевая прибор ночного видения и скрывая лицо полностью. – Причастность СВР к этим делам еще больше проблем принесет, нежели сами ракеты.
– Да, проблем будет выше крыши. – Сергеев совершил точно такую же операцию. – Ракеты цветочками покажутся.
Заминированный микроавтобус остался позади, готовый взлететь на воздух, если кто нежелательный сунется. Лавров двинулся к углу забора, собираясь перелезть там. Сергеев, избрав для себя стену со стороны реки, устремился туда. Оставалось ждать только сигнала Андроновой, а там уже и штурмовать со всех сторон, нагоняя страху на возможных обитателей дома.Двор освещался слабо, всего двумя фонарями. В доме горело лишь одно окно, звуков не было слышно практически никаких, за исключением пару раз гавкнувшей собаки да доносящегося со стороны города неумолчного шума жизни: проезжающих машин, обрывков музыки, осколков слов. Тишина и безмятежность настораживали, но ждать и выяснять все подводные камни времени не было. Внезапность и наглость штурма должны были принести свои плоды. Если и организована засада, то напор кого угодно деморализует. Главное – ракеты найти.
– Собачка легла спать, – донеслось через некоторое время в наушниках. – Больше не вижу.
Три бесшумные тени метнулись от забора с разных сторон, негромко звякнуло выбитое стекло, донесся сердитый мат и треск деревянной оконной рамы, негромкий хохот. Спустя несколько мгновений кто-то коротко жалобно вскрикнул, в доме погас свет единственного окна, мат зазвучал громче и вычурнее.
Прошло еще несколько долгих минут, и в наушниках раздалось опять:
– Наталья Максимовна, следи за местностью. Мы скоро выйдем, здесь оказалась пустышка, никого нету, кроме какого-то перепуганного увальня.
Андронова привстала на крыше, переключила внимание на подъезды и подходы. Краем глаза увидела, как из дома появилось уже четверо, вместо троих: кого-то взяли в плен и тащат для допроса. Причем обращаются крайне бесцеремонно, пинком наградили, подзатыльник дали, у забора вообще чуть не убили, когда перелезать отказался. Напоследок швырнули, раскачав, через двухметровый забор, как какой-то мешок. Донеслось жалобное постанывание и просьба больше так не делать. Две тени отделились, обыскали все постройки во дворе,
Дождавшись когда все стихнет, старлей тихонько спрыгнула со своего наблюдательного пункта.Отправилась к машине, гадая, кого же взяли в плен.
Пленником оказался сторож. Сидел, смотрел телевизор, новости шли, а тут ввалились какие-то пьяные паны при оружии, жестоко избили, да еще и через забор швырнули. Теперь вывезли за город и что-то хотят узнать. Говорят вроде по-русски. Наверняка какие-то спецслужбы, вон как наряжены угрожающе, да и оружия навалом.
Сторож потирал ушибленные бока, со страхом поглядывал на незнакомых панов и не знал – доживет ли до утра.
– Збынек где?
Сторож, мужичок в годах, не выглядел таким уж крепким орешком, чтобы молчать и ничего не выдавать. Да и на бандюгана похож не был. Будь хоть чуточку страшнее, допрашивать начал бы Свешников, а у того разговор короткий – по частям отпиливать начнет, но все равно все узнает. Поэтому спрашивал Лавров, внутренне укорив себя за такое обращение с пленным по пути к машине. Но сделанного не воротишь, а перенесенные страдания вроде не должны загнать пострадавшего в гроб. Допрашивать внутри дома не стали, следовало как можно быстрее оттуда убраться.
Капитан в допросе не участвовал, стоял возле машины и выжимал промокшие вещи; пришлось действительно переплывать речку. Матерился вполголоса, стоя в одних трусах, но тем не менее приводил себя в порядок. Андронова хихикала, не таясь, шутила насчет сходства с Посейдоном: мол, как две капли воды похож, только трезубца нету и борода не седая.
Сергеев сидел рядом с Батяней, курил. Повторил вопрос Лаврова, уже на польском:
– Збынек где?
Сторож вздрогнул, понял, что с ним разговаривают на понятном языке. Принялся торопливо отвечать:
– Пан Збынек сегодня утром уехал. Сказал, что вернется через неделю. Уехал с какими-то молодыми панами неприятной наружности.
Сергеев почесал затылок. Проворчал:
– Предупредили, что ли? Гадство…
Вновь спросил:
– Он что-нибудь увез с собой?
Сторож пожал плечами:
– Я не знаю. Когда пришел, пан уже уезжал на машине. Сказал мне пару слов, мол, посторожи всю неделю, и уехал.
– Машина грузовая?
– Фургон, – сторож не понимал, к чему все эти вопросы, но тем не менее отвечал. – Черный фургон.
Андронова отстала от Свешникова. Заметила:
– На фургоне вполне можно ракеты увезти, места там достаточно. Даже шобла пассажиров войдет.
Батяня вылез из салона, потянулся. Закурил:
– Это-то и хреново. Ариец, зараза, все-таки подстраховался. Успел принять меры.
– Я предупреждал. – Сергеев уже потерял интерес к захваченному сторожу. – Мразь очень хитрая, теперь будет вдвойне осторожнее, по всей Польше не отыщешь. Заляжет на дно и носа не высунет.