Биврёст

Итиль Ирина

– Что это вы здесь устроили? – похоронную тишину прервал властный тихий голос.

Альгиз покачнулся и рухнул горизонтально. Бен распахнул глаз. Ремни на запястьях и лодыжках ослабели. Сильные руки поставили генерала на ноги, набросили на окоченевшее тело куртку.

– Рад тебя видеть, старый друг, – сказал Хейм Иргиафа, обнимая Бенедикта и хлопая по спине.

Время не пощадило Хейма: вокруг темно-зеленых глаз залегли глубокие морщины, волосы стали белоснежными. Суставы скрутило артритом, позвоночник согнулся, но силы в нем было еще хоть отбавляй. Он все еще излучал властность и угрозу. Ничто не могло сокрушить его, ничто не способно остановить: Бен с ужасом заметил,

что рука его выше запястья, не скрытая перчаткой, – сухая и посиневшая от утгардовой чумы.

– Не могу сказать того же, – усмехнулся Бен, прикасаясь к повязке на правом глазу.

– Доктор спасла тебе жизнь, – заметил Хейм. Его взгляд блуждал по лицу генерала, словно не мог найти точку опоры. – А кое-кто, – он обернулся к монаху, у которого нервно задергалась голова, – хотел эту жизнь отнять. – Он резко шагнул к монаху и за железную руку подтянул к Бену. – И ведь даже не сказал, что этой самой рукой похитил пару сотен детей. Не сказал, что забирал их в Нифльхейм и отдавал на корм драуграм, чтобы чумой заразить. Да, ей же вырвал сердца Ларе Ангейе-Смит и ее мужу Ханту, оставил их дочку сироткой.

Ударить монаха Бенедикт не смог: свалился от слабости, рыча и брызжа слюной, как раненый волк. Хейм безразлично смотрел, как он барахтается.

– Заприте моего старого друга в месте с хорошим видом на Хеймдалль. Не хочу, чтобы он скучал.

– Я убью тебя, – просипел Бен. – Я уничтожу вас всех. Даже если придется подохнуть самому.

– Да-да, – Хейм ударил скулящего от страха монаха ногой в живот. – Отправьте его глаз Матери Ангейя. Других частей тебя ей не достанется.

Тошно стало! Стоит на мысу в обличье страшном Волчья сестра. Все же без жалоб буду ждать по всей охоте Хель прихода*.

Бенедикта заперли в темной узкой каморке, в которой он не мог встать в полный рост. Из маленького грязного иллюминатора падал свет, и вид потрясал, как и обещал Хейм. В груди у генерала возникла черная дыра. Хеймдалль сковали снег и лед. Почти наверняка по улицам бродят драугры, разрывая на части не успевших сбежать, заражая смертельной болезнью. Хейм мог в любой момент захватить власть в воцарившемся хаосе, но ожидал чего-то.

Подготовив старому другу участь более жестокую, чем смерть, – наблюдать, как медленно умирает то, за что он боролся, что строил и выращивал, Хейм собирался стать законным правителем Асгарда.

Прошло пять дней со дня пленения, и благодаря стараниям доктора Ай тело выздоравливало, а вот разум, кажется, помутился. Бена мучили жуткие кошмары, наполненные холодом, тьмой и окровавленными Ларой и Скай, которые визжали, как драугры, и отрывали от него куски плоти, а он плакал и просил их не уходить. Просыпаясь в поту и лихорадке, он хватался за сбившуюся повязку на глазнице и подскакивал на жестком матрасе. Еду с лекарствами приносил рыжий наемник, и разговорить его было невозможно. Наблюдая в иллюминатор то, как утгардовый холод сковывает город, Бен мучился от недостатка информации и отчаяния. Ему чудилось, что Скай шепчет его имя. Как она? Что делает одна? Ради благополучия Дома она способна на любое безумство… Бен мерил шагами камеру, задевая головой потолок, и думал, думал, думал до тех пор, пока боль из виска не пронзала сердце острой иглой. Тяжело дыша и потея, он бессильно бросался на тяжелую дверь, разбивая кулаки в кровь.

В очередной

раз вместо хмурого охранника поднос с кашей и куском хлеба принесла Санни.

– Вы совсем не едите, – она печально покачала головой, указывая на нетронутый завтрак. – Чтобы выздороветь – нужно хорошо питаться, Ангейя-ас.

– Зачем? – Бен подождал, пока она поставит поднос на железный стол, привинченный к полу крупными болтами. – Хейму я не нужен здоровым.

– Вы нужны здоровым мне. – Санни огорченно присела рядом. Бен взглянул на нее, измученную, худую одноглазую женщину. Он усмехнулся, потерев заросший жесткой щетиной подбородок.

– Только если ради вас.

Пока он ел, Санни измерила температуру, давление и взяла кровь на анализ. Напоследок она сделала ему какую-то инъекцию и, забирая поднос, наклонилась, чтобы поправить повязку.

– Соглашайтесь, – шепнула она одними губами и выскользнула из камеры.

Поздним вечером (или ночью?) дверь резко распахнулась, и турс грубо подхватил Бенедикта и вытащил наружу. Испытав чувство невероятной радости, что его наконец убьют, Ангейя покорно шагал по узким железным лестницам вглубь корабля. Оставив его одного в заваленной пыльными книгами каюте, турс исчез. Бен огляделся, повертел в руках «Ветвь Иггдрасиля», шестой том классического средневекового религиозного трактата, раскрытый на четвертой странице.

– «И была дарована варденам сила понимания времени, ведь в связке с мертвыми они ощущали то, к чему стремится все мироздание: к энтропии. В конце всего останется лишь Древо, расколотое временем пополам, тьма и лед, из которого оно вышло».

Передернув плечами, Бен отшвырнул книгу, как ядовитую змею.

– С-совет-тую с-страницу двести д-два, – заикаясь, предложил тихонько сидящий в углу за столом однорукий монах, протягивая девятый том. Ангейя машинально принял его. Синяки еще не сошли с лица монаха, а разбитые очки держались на изоленте. Удивительно, но Бенедикт на этот раз не испытал ни гнева, ни ярости, ни даже отвращения. Хеймдалльский Крысолов, похититель детей, убийца Лары и Ханта выглядел как жалкий пес, который огрызается на пнувшего хозяина и тут же скулит, раболепно подставляя беззащитное пузо. Бен просто хотел его смерти. Он до хруста сжал корешок книги, представляя, что это тощая шея альва с торчащим кадыком, а затем заставил себя разжать пальцы.

– Хейм не придет, – констатировал Ангейя.

– Верно. – Монах чуть улыбнулся.

– Что тебе? Раз убить меня все равно не убили – решили свести с ума?

– Вы разрабатывали п-проект «Копье». Иргиафа-ас предлагает вам с-сотрудничество. Работайте на н-нас.

Бенедикт слабо усмехнулся, почувствовав смертельную усталость. В глазах помутилось, кровь зашумела в ушах, и отчетливый голос бывшей жены хрипло посоветовал соглашаться. Или это была Санни Ай? Бен уже не знал, чему верить. Он тяжело опустился на жесткий стул, стряхнув на пол несколько книг. Как подбитые птицы, они с глухим стуком раскрыли свои внутренности тусклому электрическому свету.

– С-с-сстраница двести д-два, – с трудом выговорив, монах кивнул на том. – Я в-всегда обращаюсь к этому тому в минуты с-сомнений. Почитайте.

– Зачем ты устроил тот спектакль с альгизом? Или это Хейм?

Монах промолчал, но Бен понял, что попал в точку.

В камере Бен подошел вплотную к окну, ловя свет. Перетряхнув книжку, он поймал на лету крошечный клочок бумаги. Трясущимися руками Бен развернул ее, до боли всматриваясь в аккуратные четкие буквы: «Великий змей близко. Надо уничтожить “Нагльфар”». Перечитав записку с десяток раз, Бенедикт Ангейя скомкал ее и проглотил, запив остатками воды.