Бизнес – класс
Шрифт:
– Хочешь сказать, что управделами «наваривает» на банке?
– Без сомнений. Я, кстати, не поленился обсчитать, сколько банк на этом потерял. Цифру с шестью нулями не хочешь?
– Так что ж не доложил?!
– Зачем? И кому? Если президент в курсе, то чего ломиться в открытую дверь? – А если не в курсе?
– Тогда какой он президент? И тем более нечего лезть. Не мои это игры. Может, управделами за закрытой дверью с самим Дашевским и делится? Ему ж тоже «откатный» нал поди нужен.
– Осторожненьким, гляжу, стал.
– Битым. А стало быть, мудрым.
– Послал подальше?
– Прежде бы послал. А сейчас не знаю. Понимаешь, расплылась эта грань. Потому и Димке твоему сказать нечего. Может, в самом деле, пусть возьмет? Хоть заработает чуток. Парень давно о подержанной иномарке мечтает.
Коломнин сокрушенно мотнул головой: «И ты, Брут!».
– Грань эта в нас, – заявил он. – И пока она есть, будет она и в тех, кто рядом с нами. Я так понимаю, Толя, кто-то эту планку должен держать. А все остальное – пыльца, чтоб глаза запорошить. Мы-то с тобой знаем: сегодня взял вроде без убытка для дела. Завтра возьмет на любых условиях. Здесь только переступи.
Он прислушался к молчанию Панчеева. Отчужденное было это молчание.
– Короче! Дмитрия от аукциона этого немедленно отстраняй. Хочешь, сошлись на меня. Мне все равно. Но если не отстранишь, имей в виду – сам подниму скандал. Не посчитаюсь!..
– Гляди! Ты – отец! – Панчеев поднял себя на руках, потянулся затекшим телом. Хотел что-то добавить. Но – мотнул только головой так, что тряхнулись щеки, и вышел.
Коломнин проводил его взглядом, отупело помотал головой. Димка, Димка! Вроде весь на глазах. Ведь непритворно же радовался новому делу. Учился взахлеб. Кажется, только на одном языке заговорили! Да и сам, телок, гоголем эдаким по банку ходил. Как же: сын, наследник. И вдруг – как из-за угла под колени. И главное – когда он это выносил?! Ведь не с этим же в банк шел! Или – здесь подцепил, как холеру?
Да, тягостным получилось возвращение.
Тряхнув головой, Коломнин потер виски и попробовал созвониться с Четвериком.
– Вячеслав Вячеславович до конца дня в мэрии, – после паузы сухо отреагировала вышколенная секретарша.
Решительно набрал номер мобильного телефона Ознобихина.
– На проволоке, – послышался вальяжный голос.
– Здравствуй, Николай. Это Сергей Коломнин.
– О, тайский половой разбойник! – возликовал Ознобихин. – С возвращением. Где увидимся?
– Может, в кабинете Дашевского. Выходит, в Тайланде не догулял, чтоб очередной транш Гилялову пробить?
– А что было делать? – не стал отпираться Ознобихин. – С тобой, упертым, воевать, как бы себе дороже. А дело надо делать.
– Какое, к черту?!.. – Коломнин перевел дыхание. – Пятьдесят миллионов без надежного обеспечения.
– Кто не рискует, тот шампанского не пьет. Да и риск больше в твоей больной голове. Не обижайся, но уж больно ты бдительностью замучен.
– Тогда и ты не обижайся, но я добьюсь встречи с Дашевским и выложу все, что об этом думаю.
– Жаль, что мы говорим на разных языках, – голос Ознобихина и впрямь выглядел огорченным. – Но – твое, как говорится, авторское право. Будь!
Он отсоединился.
Коломнину не пришлось просить об аудиенции. Через пятнадцать минут раздался звонок, – из приемной президента банка. Дашевский срочно требовал вышедшего из отпуска начальника УЭБ к себе.
Но прежде, чем Коломнин сел в машину, его перехватил Лавренцов, молча вручивший короткую справку: какой-либо информацией об убийстве в Москве бизнесмена Шараева правоохранительные органы не обладали.
Банк «Авангард», подступавшийся к своему десятилетнему юбилею, за прошедшие годы проводил интенсивную и достаточно беспорядочную скупку зданий: то здесь подворачивалось ухватить по дешевой цене, то там что-то надо было делать с помещениями разорившегося должника. В результате банковские службы оказались разбросаны по всей Москве. И почти всякое совещание в центральном офисе задерживалось, потому что кто-то из основных участников безнадежно буксовал в «пробке».
Впрочем центральный офис – это сказано чересчур громко. Помещения, в которых расположился аппарат президента, находились в панельном девятиэтажном здании, в котором банк арендовал пять этажей у НИИ «Нефтехимпродукт».
Здание это было не то чтобы неказистое. До девяносто пятого года оно смотрелось даже и неплохо, хотя и тогда уже в центре Москвы вырастали тонированные золоченые громады банков-конкурентов.
И все-таки было это убежище, скажем так, не хуже многих прочих. Пока по соседству не вырыли огромный котлован, и стремительными, невиданными для России темпами начал подниматься поблизости роскошный пирамидальный комплекс, все более отгораживая запыленные банковские окна от солнечных лучей.
Не прошло и двух лет, как «островок коммунизма» увенчался могучей, издалека обозреваемой шапкой – «Газпром». И его сотрудники на вопрос прохожих, где здесь находится банк «Авангард», любили задумчиво припомнить: «Ах да! Это, кажется, та самая лачуга, что у нас во дворе затерялась».
И тем не менее президент «Авангарда» Лев Борисович Дашевский упрямо продолжал держаться за старое помещение. Так спортсмен из суеверия не меняет стоптанные кроссовки, принесшие первые рекорды. А Лев Борисович – и про то знали все – был суеверен.
Лишь через час «ДЭУ-нэксия» проскочила под шлагбаум. Коломнин выскочил и, поскольку оба лифта оказались заняты, взбежал на третий этаж.
– Заходите быстренько. Дважды спрашивал, – коротко бросила секретарша Дашевского, тем самым определив безмерную степень вины опоздавшего. И, сжалившись, тихонько добавила. – Похоже, опередили вас.