Бизнес-ланч для Серого Волка
Шрифт:
– Ничего, все обойдется, – погладила ее по руке тетя Зина.
– Сейчас какое время суток?
– Ночь уже.
– Так я и приехала сюда ночью, – напрягла память Ася.
– Так это уже вторая ночь, – вздохнула старушка. – Ты целый день под лекарствами проспала.
– Ужас! Как один миг...
– Люди тут так месяцами спят, никому никаких хлопот.
– Не думала, что когда-нибудь так попаду.
– Ой, все бывает! От тюрьмы и сумы не зарекайся! – вздохнула старушка.
– Так это от тюрьмы и сумы, а в психушку-то за что?
Зинаида Михайловна оглянулась по сторонам и прошептала ей на ухо:
–
– Где?
– В саду лечебницы. У меня вас тут несколько цветочков-дурех, которых мне жалко. Я выпускаю их иногда гулять, по ночам. Санитары напиваются, а больше никого и нет в больнице. И тебя выпущу.
– Спасибо.
– Ну вот, уже успокоилась, и сердечко стало меньше стучать. Могу и сказку рассказать?
– Не надо, – впервые рассмеялась Ася. – Я буду ждать вашего главного врача. Надеюсь, что он поймет, что произошло недоразумение.
– А насчет свиданий, так ты не волнуйся. О тебе помнят. Сегодня кто-то приходил и спрашивал. Но Борис Викторович не разрешил, как я и говорила.
«Наум Тихонович», – поняла Ася.
– Ты только Адаму Львовичу не говори, что тебе казалось, будто тебя хотят заживо захоронить, как ты говорила.
– Когда меня несли к вам, я очнулась и увидела кругом могилы. Я решила, что меня принесли на кладбище и, естественно, запаниковала.
– Вот дурочка! Так это было настоящее кладбище! Здесь оно рядом с больницей. Настоящее старинное кладбище. Тебя там и несли на носилках. Машина подъехать не могла из-за дороги. Вот ты, стукнувшись головой, пришла в себя некстати и решила, что тебя хоронить несут!
– Так я права...
– Вот! Только очень прошу дождаться Адама Львовича. Лишь он поверит и проверит, – шептала ей в ухо баба Зина.
– Я поняла.
– Так сказку?
– Нет, не надо. Я не маленькая. Вы мне скажите, что такой хороший человек, как вы, делает в таком нехорошем заведении?
– Тише! Кто-то идет! – всполошилась бабулька.
И точно. Снова послышался лязг замков. В палату ввалился один из санитаров и зло уставился на Зинаиду Михайловну.
– А ты, карга старая, что здесь делаешь?
– Так вот, ранки обрабатывала... – показала кровавые бинты тетя Зина.
– Ну как она? Поутихла?
– Поутихла, милок, поутихла. Совсем спокойная. Молчит все.
– Утром отвязать, что ли? Чтоб ночью спокойным быть, – почесал затылок санитар.
– Да куда там до утра? Она уж сутки привязана! Затекут конечности-то. Адам Львович будет недоволен.
– Ну, бабка! Ну, смотри, со своим сердобольем! – потряс перед ее лицом большим кулаком санитар и развязал ремни, стягивающие руки и ноги Аксиньи. – Смотри у меня! – точно так же потряс он кулаком перед лицом Аси и удалился.
Аксинья испытала просто-таки самое настоящее счастье.
– Как мало, оказывается, человеку надо...
– Вот и цени!
Аксинья присела на кровати и наконец-то смогла осмотреться. На темно-зеленых стенах краска во многих местах облупилась. Пол был волнами от поднявшихся кверху старых досок и застелен старым линолеумом. А вот окон и вовсе не имелось, что выглядело совсем необычно. Было одно окошко с железными прутьями в клетку, и вело оно в коридор, где горел свет, похоже, что всю ночь.
Аксинья пошевелила затекшими конечностями.
– Ты сиди здесь тихонько. Я тебе покушать принесу, – сказала
И Аксинья вдруг остро ощутила, что очень сильно голодна. Она вспомнила вкусную еду в придорожном кафе, но когда это было... Кто бы мог тогда предположить, что она окажется в психушке.
Зинаида Михайловна вошла в палату с каким-то кулечком.
– А я могу сейчас выйти из палаты? – спросила Аксинья.
– Нежелательно. Я тебя попозже выведу подышать свежим воздухом, когда уж точно никто не увидит. А сейчас покушай. Только вот сразу говорю, что еда у нас очень невкусная, бедная и пустая. – Тетя Зина достала два не очень аппетитно выглядевших бутерброда с сыром, одно маленькое зеленое яблочко и термос, поясняя: – Там чаек, я сама себе на работу со столовки завариваю его на ночь. Пить хочется, а из-под крана пить невозможно. Все трубы ржавые, такой привкус ужасный вода имеет. Тут трубы сто лет не меняли. А вообще, по городу воду можно пить прямо из-под крана. Чувствуешь себя прямо как в Европе.
Аксинья с удивлением уставилась на бабульку.
– Думаешь, откуда я знаю? – засмеялась она. – Да сама-то не была... Но люди рассказывали. И тут люди разные лёживали, и вполне вменяемые, поверь мне.
– Страшно это слышать. Хотя, если учесть, что и я здесь оказалась... Совершенно вменяемая.
– Вот именно! Ты меня-то слушай, поешь.
– Да я ем, – вяло ответила Аксинья, у которой от этих заскорузлых кусочков аппетит как рукой сняло. Она вцепилась руками в термос и с жадностью пила чай пересушенным ртом. – Но вы, Зинаида Михайловна, так и не рассказали мне, что вы тут делаете? Эти санитары так грубо с вами разговаривали...
– Да ты не переживай за меня! Я на них внимания не обращаю. Я с молодости, лет так с пятидесяти...
– С молодости? – переспросила Аксинья.
– Да... Я еще, знаешь, какая была в пятьдесят лет! Кровь с молоком! Огонь! Огонь-баба! Вот в пятьдесят лет я и попала нянькой в одну семью... Начиналось-то все неплохо. Муж, жена, дочка мужа от первого брака Кристина и их совместная дочка Юленька... Я к девочкам привязалась сразу. Своей семьи не завела. Жениха моего война подкосила, а другого не нашла. Ну а потом стала замечать некоторые странности. Муж выпивать начал, жена нервничать. На детей родители стали обращать все меньше внимания. Больше всех доставалось Кристине. Юленьку хоть мать иногда жалела. Потом спиртным увлеклись оба родителя. От меня отказались, так как деньги все уходили на водку. А я уже не могла без девчонок. Поселилась рядом с ними, они обе и бывали у меня каждый день. Кушали, отдыхали. Спасались от побоев и родительских разборок. Кристинка пошла работать, и мне стала помогать. Обе девочки выросли у меня на руках и называли меня бабушкой.
Из старческого глаза старушки вытекла прозрачная слезинка и спряталась где-то в глубоких и многочисленных морщинках.
Ася, заслушавшись ее, не заметила, как съела все бутерброды.
– А потом... Умерла мать девочек, отец совсем слетел с катушек. Жизнь Кристины превратилась в ад.
– А потом в ее жизни возник прекрасный юноша – ее принц на белом коне, и ей наконец-то повезло. Он купил ей усадьбу, женился...
– А ты откуда знаешь? – удивилась Зинаида Михайловна.
– Мне уже при въезде в ваш город рассказали эту историю. Я, между прочим, приехала работать именно в эту усадьбу.