Бизнес с русскими или без?

Бутомо Никита

Теперь вернемся к нашим корпоративным культурам.

Средиземноморский тип кажется нам совершенно невыносимым, если бы не обстоятельство, что он зародился и долгое время функционировал на юге. Мягкий климат неизбежно смягчал строгие порядки компаний необязательностью их соблюдения. Женщины были втянуты, помимо их желания, в мужские игры «нравится — не нравится», «хочу — не хочу» и т. п., то есть в игры, не имеющие никакого отношения к бизнесу.

Вскоре между женщинами и мужчинами в средиземноморской модели установилось зыбкое согласие, когда женщины могли самореализовываться, хотя и под присмотром мужчин, но гораздо эффективнее, чем в одиночку. Но не забудем — для успешного функционирования средиземноморская модель требует юга, то есть теплого климата и ощущения красоты и счастья, разлитого в природе.

«Северная» схема складывалась в условиях нехватки ресурсов, прежде всего — персонала, ресурсов мужчин. Поэтому в данной схеме они оказались ценным ресурсом, хотя и второстепенным по сути. Северная схема декларирует равные права для женщин и мужчин, что в условиях офиса, кооперации и коммуникации означает, что женщины непременно выигрывают в данной борьбе за места под солнцем. Ввиду своего явного преимущества женщины оказались на высоте положения и добровольно отдали часть ресурсных позиций (вплоть до генерального директора) мужчинам, что, конечно, привело к обоюдной выгоде сторон.

Сожалеть приходится лишь о рамках применимости «северной» модели: для ее функционирования требуется значительный опыт строительства равноправных отношений между мужчинами и женщинами в обществе для того, чтобы успешно быть перенесенным в компании.

О модели «эмансипэ» тоже приходится сказать. Женщины могут создать эффективную модель производства и торговли на основе этой модели, только для этого все мужчины должны быть сосланы на Марс или нейтрализованы. Они не интегрируются в данную схему, она их подавляет, для них в ней нет места. История такой компании — это история постепенной утраты мужчин. В результате, получается вертикаль, состоящая из узкоспециализированных механизмов с ограниченной программой. Но эффективных.

Какова же российская действительность в этом контексте?

Исторически сначала начала применяться «средиземноморская» схема. Но в условиях северного климата она оказалась чересчур давящей, чересчур жесткой для русских мужчин. Они начали изобретать игры, которые позволили бы им «продержаться» на работе хотя бы положенные 8 часов. Их неприятно поразило, что российские женщины восприняли «средиземноморскую» схему как родную, подстроились под нее и начали прекрасно в ней функционировать, не оглядываясь на мужчин. Так возник подспудный конфликт такого типа корпоративных культур.

«Северные» культуры трудно приживались у нас: не было опыта позитивного сотрудничества между мужчинами и женщинами в обществе. Вспомним: совсем недавно все мы были лишь «пламенными моторами», без намека на чувства.

Альтернативой «средиземноморскому» типу культур стала культура «домостроя», когда правила общежития прописывались основателями бизнеса и представляли собой калейдоскоп из суеверий, научных знаний, правил, впитанных с молоком матери и вычитанного из книжек. Такая культура, как мы уже упоминали, нежизнеспособна, поэтому она переменчива: правила все время меняются. Мужчины научились не относиться к ним всерьез, женщины же болезненно реагируют на различные изменения. Поскольку хотели бы под них подстроиться, но не могут: правила все время меняются.

Описав такую ситуацию, мы начинаем главу.

Анализируя жизнь Средневековой Европы, известный

историк Я. Гуревич писал, что ее благосостояние зиждется на бесконечном и ежедневном труде. Западноевропейский человек, выкарабкиваясь из зверства и рабства «темных» веков Средневековья (до XII века), мог опираться лишь на себя, стиснув зубы, рассчитывая на упорство своей души, которая изначально была не такой, но она (душа) стиснула зубы и стала трудолюбивой, терпеливой, коммуникабельной и позитивной. Другого выхода у нее не было. Играть в вольницу, как в Польше, было опасно — слишком много жертв в случае чего, слишком много людей сосредоточено на малых пространствах. Уходить в леса и за горы, как это могло быть в России, она тоже не могла — оставалось переделывать себя.

В этом отношении нам, русским, не повезло. Нам всегда было куда идти: на Север, в монастырь, за Урал, от боярина постылого к новому Царю Петру Алексеевичу, со стылых русских равнин на вольный Юг, в Степь, за Дон или в ту же Одессу, вольный город. В результате к XX веку мы сохранили в неприкосновенности свое начало, свою душу, но и не развили в ней ничего. НЕ ПРОДАЛИ никому, но и НЕ РАЗВИЛИ. Это предопределило нашу историю в XX веке, когда нас распяли, как самых чистых и неиспорченных. Но речь сейчас не про историю, а про бизнес. А все это мы вспоминаем лишь для того, чтобы констатировать: мы современные и мы в начале века — одни и те же, не более, но и не менее. Исходя из этого и будем вести разговор.

Нелюбовь к себе

Чак:

— Русский, почему ты так себя не любишь?

Русский:

— С чего ты взял?

Чак:

— Ну, как же: пришел — сапоги не снял, так и улегся. Ноги устанут, сопреют. Вообще сходил, помылся бы!

Русский:

— Так мне же еще за водой идти!

Чак:

— Нет, я вот себя люблю: я пришел бы, помылся, поел — а потом бы принялся за работу.

Йохо:

— Оделся бы во все чистое…

Стив:

— Ногти бы подстриг, причесался.

Русский:

— Да ну вас, в самом деле! Издеваетесь, что ли? Работа — это не праздник!

Миша:

— А у нас есть праздники?

Русский:

— Новый год праздновали…

Миша:

— И их много у нас?

Чак:

— А давайте, их будет больше? Давайте мы будем праздновать наши профессиональные праздники?

Русский:

— Тогда на носу у нас профессиональный праздник геологов, то есть меня!