Бизнес с русскими или без?
Шрифт:
— Самураич меня гоняет: я встаю ровно в семь четырнадцать!
Русский:
— А что, в семь пятнадцать — уже поздно? Пароход уйдет?
Самураич:
— Вот и ты теперь будешь вставать в семь четырнадцать!
Русский:
— А вот эти (обводит рукой пустые койки)? Они — что, будут дрыхнуть?
Самураич:
— Немцы встают ровно
Русский:
— У нас она не высыхает до десяти.
Самураич:
— Ну уж так и до десяти!
Русский:
— Хорошо, до половины десятого! А что это ты к моей кровати прилаживаешь?
Самураич (простодушно):
— Ведро с водой.
Русский (догадываясь):
— А зачем?
Самураич:
— Тебя будить в семь четырнадцать!
Глава 6
Управление по-русски: дистанция власти
Как хорошо: ВЛАСТЬ ОТ НАС ДАЛЕКО! Мы поближе к кухне и подальше от власти. Как здорово!
Мы не ходим во власть и не принимаем участия в своей судьбе. Издавна так повелось. Сначала нами правили «русы» — то есть викинги. Потом цари. Известно, у царя Николая II русской доли в крови было меньше одной десятой. Правда! Он был родственником английского короля, сам был на девять десятых немцем, как и большинство наших царей (исключая, разве что, Петра)…
Неудивительно, что нашей власти нет дела до нас!
Но как мы дошли «до жизни такой»?
С тех пор как Стива выбрали менеджером проекта постройки корабля, точнее, с тех пор, как он сам предложил себя в качестве менеджера, между ним и Русским начались непонятные никому игры. Русский не пытался оспаривать верховенство Стива в работе, он даже с удовольствием наблюдал за тем, как Стив раздает задания или контролирует качество работы. Однако казалось, к самому Русскому это не имело никакого отношения!
Он был совершенно равнодушен к похвалам в свой адрес и почти нечувствителен к упрекам. А главное — он ничего не хотел слышать про бизнес и тонкости менеджмента. Казалось, он прекрасно разбирается во всех нюансах любого дела и может обойтись вообще без руководства, что было, конечно, полной чушью, потому что один человек не может знать всего.
Стив организовал «кружки качества», где все по очереди, а в основном, немцы и Йохо передавали другим свой строительный опыт. Русский на этих собраниях принципиально отсутствовал — уходил охотиться или
Нет, он жил вместе со всеми, только с властью не дружил. К Стиву он вообще-то относился хорошо, но отдельно — к Стиву как к человеку, и отдельно — к Стиву как к начальнику. Со Стивом, как с человеком, у него даже установились какие-то особо теплые отношения, не такие, скажем, как с Йохо или с Самураичем, которых он просто считал своими друзьями, не такие, как с Му, который обожал Русского, а партнерско-соревновательно-учтивые. Но стоило солнцу подняться в понедельник утром, как Русский почти физически отодвигался подальше от Стива и уходил в полное молчание.
Стива весьма интересовало такое поведение «Ивана», как он называл Русского. Он даже обсуждал это с теми, кому особенно доверял: с немцами и с неграми. Особенно с неграми. У негров отношение к власти Стива было не пофигистическое, но радостно-игривое. Они прекрасно понимали, что эта власть — условна, как условно было и само их существование на острове. Сегодня ты живой, а завтра тебя нету — так, кажется, говаривал герой В. Шинкарева? Стиву с ними было легко и приятно.
Немцы считали совершенно не как Чак и Зулус. Они выполняли все, что поручал им Стив, видя за Стивом не человека-начальника, а подчиняясь в лице Стива некой высшей силе, которой необходимо подчиняться, просто потому, чтобы дело двигалось вперед. Они были абсолютно уверены в своей правоте и, с другой стороны, абсолютно не трепетали перед Стивом, как перед начальником. Просто выслушивали молча, задавали вопросы и уходили работать.
Стиву с ними было не так легко, как с неграми, но все же просто. Будучи англосаксом по происхождению, он с молоком матери впитал демократическое устройство любого человеческого сообщества и не умом даже, а на генетическом уровне понимал превосходство этой формы правления над всеми остальными. Даже не превосходство, а принципиальное отличие, которое его, Стива, устраивало, равно как и устраивало всех людей, которые хотели и были свободными на этой земле — от древних греков до современных ирландцев.
Демократию Стив понимал совершенно не как мы, которые видят в демократии всего лишь выборность и идею личной свободы. Стив понимал, что в обществе свободы нет и быть не может. Но только демократия давала Стиву то, что не могла дать ни одна другая форма правления — право взять на себя ответственность за что-то, делать это, управляясь только своими силами, и отвечать перед сообществом за результаты — разумеется, персонально. Такая форма правления обеспечивала Стиву, во-первых, самоидентификацию, то есть самоуважение, во-вторых, у него был шанс завоевать уважение сообщества — своими действиями. И это уважение было бы адресовано персонально ему, Стиву, а не коллективу вообще! То есть слава, попросту говоря, в демократии достигалась «на раз» — было бы рвение!
Поэтому Стив понимал, что немцы уважают не его (хотя, конечно, они его уважали), а его пост, который давал ему возможность в будущем завоевать настоящее уважение — если бы он справился с задачей.
Японец Стиву не подчинялся. Его можно было только просить что-то сделать. Он даже объяснил свое поведение — тем, что уже принес клятву верности главе клана и другой клятвы принести не может.
Для Му, который Стива не любил (прежде всего, потому, что идея демократии и идея Поднебесной находятся на двух разных полюсах), безропотно ему подчинялся, правда, с оговоркой — если рядом не было Русского. Если Русский был — он смотрел на него и ждал его одобрения.