Black magic

Евдокимов Николай Семенович

В моё личное пространство ворвались два рыжих типа, похожих даже родинками под правым глазом. Уставившись на меня, они переглянулись и начали диалог, попеременно продолжая реплики друг-друга:

– Мне сказал Ронничек, что его обидели...

– Гарри Поттер оказался не таким добрым...

– Каким мы его представляли...

– А потому мы решили сделать его жизнь немного лучше!

– Объявив ему неделю шуток.

– С ним в главной,

– Самой главной роли!

– Ведь он - главная знаменитость,

– И мы сделаем его

– Печально знаменитым!

– Если за неделю Ронничек не примет его дружбу,

– Тогда Гарричке лучше будет перевестись во Францию

– Потому что бремя славы тяжко!
– Близнецы выплеснули на мой чемодан какую-то гадость, думая, что я этого не заметил, и свалили в закат, кинув что-то неприятное на дверную ручку. Какой веселый мир, в котором война идёт даже среди детей!

Вот и что прикажете мне делать? Вещи телекинезом таскать, не прикасаться ни к чему, или идти на поклон к Малфою? А ведь это идея! Он сам предложил мне дружбу, а значит у него вполне можно спросить насчёт амулета, определяющего наличие вредоносных зелий в пище и на поверхностях чего-либо. Решено: сейчас пока ни к чему не прикасаюсь, а перед распределением ловлю Драко и всё у него узнаю. И он заодно подумает, что я на их стороне, и мне польза будет. Хорошо, что я гораздо старше Гарри, так что теоретически могу выбраться из этого месилова живым, а вот оригинальному Поттеру, даже будь он хоть трижды вундеркиндом и нормальным парнем, был только один путь: в асоциальные изгои, имеющие пару, максимум тройку друзей. Интересно, кто и зачем придумал столь извращённый план? Я раньше думал, что это нужно ДДД, но кое-что понял: будучи генеральным секретарем МКВ, директором Хогвартса, почётным магистром зельеварения и консультантом Отдела Тайн по вопросам тёмных артефактов, он просто физически не мог переварить больше власти, чем имел сейчас. С учетом доступа к Философскому Камню, ему даже новое тело не нужно: если я правильно понимаю возможности сей шняги, он может слепить себе ЛЮБОЕ тело ЛЮБОГО возраста, какого сам захочет! А то, что он выглядит как старик, так это даже удобно: не нужно тратить лишние силы на шевеления в трусах, и даёт стопроцентный резист к корыстным малолетним шкурам. Волдеморт вообще занят революцией, и ему до этого дела нет, а наличие лишних семи жизней, причем не зависящих от какого-то камушка, позволяет забить болт на такие неприятности, как пророчество о его смерти от руки личинки, которая ещё и срать в унитаз-то не умеет. Ой, как мне всё это не нравится!

Хогвартс встретил меня темнотой, комарами и голосом пьяного Хагрида: "Првоклшки, првоклшки, за мнй! Смтрите пд ноги, не тлпитесь! В лдки больше трёх не садитесь!" Дорога была крайне извилистой и неухоженной, а освещалась только фонарём великана, маячившим где-то над нашими головами метрах в двадцати впереди. Самые продвинутые дети зажигали люмосы и освещали себе дорогу. Не мудрствуя лукаво, я поступил аналогично, благо ничего проще Люмоса и быть то не могло. Найдя среди толпы белобрысую макушку Малфоя, я начал целенаправленно проталкиваться в её сторону. Невилл жалобно кричал о том, что его Тревор опять куда-то делся, а дети то и дело спотыкались, не падая только благодаря тому, что цеплялись за идущих рядом товарищей. В конце концов мы таки дочапали до пирса, возле которого ютились маленькие лодочки. Плюхнувшись в первую попавшуюся, я расслабился и принялся смотреть на необычайно яркие звезды. Распределение принесёт море сюрпризов, но я сам не знаю, куда мне будет лучше пойти. А времени определиться осталось не так уж и много. В моё судёнышко запрыгнула черноволосая девочка, кутавшаяся в какой-то восточный наряд, а потом мы медленно и величественно поплыли в сторону горящего огнями древнего замка, возвышавшегося над озером.

==========

Глава 4. Игра начинается ==========

Хогвартс впечатлял: подсвеченная желтыми огнями громадина, серая от лунного света, льющегося из прорехи в тяжелых тучах. Он был органичным продолжением скалы, на которой стоял: его словно вылепила из камня неведомая сила. Хотя, почему неведомая: магия мне теперь известна. Пригнув головы, мы проплыли по тоннелю, увитому плющом, и вся флотилия плоскодонок с торжественным скрипом врезалась в причал. За пристанью начиналась лестница, уходящая вверх и теряющаяся в дымке от горящих факелов. Тупой Длинножоп всё никак не мог совладать со своей жабой, со сдавленным плачем лазая по лодкам и рискуя свалиться в негостеприимную черную воду. Каким-то чудом лодки не позволяли ему утонуть, подруливая под неуклюжие прыжки. Дети галдели, Хагрид вонял, а вокруг летали комары, что придавало мне уныния. После пары минут кучкования на пирсе, к нам по лестнице спустилась пожилая дама, весь образ которой состоял из сплошной нравственности, строгости и сублимации. Минерва Макгонагалл, а это была именно она, громким сухим голосом спросила у Хагрида про то, все ли доплыли в целости, приложила какой-то беспалочковой дрянью особо наглую кучку комаров и скомандовала: "Дети, строимся и идём за мной!"

Эти бесконечные ступени ко входу в замок я запомню надолго: даже у меня устали ноги, что уж говорить о бедняге Невиле, который всю дорогу канючил о том, как он устал и хочет домой, какой-то бедняге с двумя светлыми косичками. В конце концов мы таки поднялись наверх, и перед

нами открылись ворота в холл Хогвартса. Огромное помещение размером с теннисный корт было освещено огнями факелов, а пол преизрядно загажен сотнями ног, изгваздавшихся в осенней грязи. Домовики, стараясь не попадаться на глаза первокурсникам, убирали этот срач, но мои глаза замечали их едва видимые полупрозрачные силуэты. Пройдя по коридорам, мы зашли в маленькую комнатку, в которой стояли настолько тесно, что едва могли шевелить руками. Дети столпились, прижавшись гораздо теснее друг к другу, чем сделали бы при обычных обстоятельствах, и растерянно озирались вокруг.

– Добро пожаловать в "Хогвартс", - произнесла профессор МакГонаголл.
– Скоро начнется банкет, посвящённый началу учебного года, но, прежде чем вы сядете за стол в Большом Зале, вас должны распределить по факультетам. Сортировка - одна из самых важных церемоний в нашей школе, потому что пока вы находитесь в её стенах, ваш колледж - это то же самое, что ваша семья. Вы будете заниматься в здании своего колледжа, спать в общей спальне своего колледжа и проводить свободное время в общей гостиной своего колледжа.

– В нашей школе четыре факультета, они называются "Гриффиндор", "Хаффлпафф", "Рейвенкло" и "Слизерин". У каждого из них своя, очень интересная и благородная, история, и в каждом в своё время учились выдающиеся ведьмы и колдуны. Пока вы находитесь в "Хогвартсе", за любой ваш успех вашему колледжу будет начисляться определенное количество баллов, а за любое нарушение правил баллы будут вычитаться. В конце учебного года тот факультет, который заработает наибольшее количество баллов, будет награжден особым кубком, это очень почетная награда. Я надеюсь, что каждый из вас станет гордостью того колледжа, куда он вскоре будет определен. Церемония сортировки начнётся через несколько минут в присутствии остальных учащихся школы. Предлагаю вам не тратить времени даром и привести себя в порядок перед началом церемонии. Я вернусь за вами, когда всё будет готово, - сказала профессор МакГонаголл, - будьте добры не шуметь!

Оставив консерву из первокурсников хорошенько промариноваться в страхе и проникнуться величием сего момента, Минерва закрыла двери и ушла. За стенкой слышался громкий гул из Большого Зала, Рон уже спорил с кем-то, доказывая, что сможет наколдовать заклинание, заставляющее его крысу изменить цвет, а девичий голос уверенно доказывал, что это невозможно. Вдруг по моей коже будто прошлись ледяной стальной щеткой, и в эту секунду в комнату вплыли призраки. Жемчужно-белого цвета, полупрозрачные, они струились по комнате, беседуя друг с другом и не замечая первоклассников. Кажется, они о чём-то спорили. Одно, в виде толстенького низенького монаха, говорило: "Забудь и прости, как говорится, мы должны дать ему ещё один шанс..."

– Дорогой Монах, разве мы не дали Пивзу все шансы, которые только могли? Он бросает тень на всех нас и потом, знаете, он ведь даже не совсем призрак... А вы все что тут делаете?

Приведение в жабо и панталонах вдруг обратило внимание на детей. Никто ему не ответил, а я экстренно обдумывал, как бы мне избавится от этих летучих комков белесой слизи.

– Пополнение!
– воскликнул Жирный Монах, улыбаясь всем подряд.
– На сортировку, полагаю?

Несколько человек молча кивнули.

– Надеюсь, вы попадете в "Хаффлпафф"!
– пожелал Монах.
– Я там учился, понимаете?

– Построились!
– раздался резкий голос.
– Церемония сортировки начинается!

Это вернулась профессор МакГонаголл. Одно за другим, привидения покинули комнату через противоположную стену.

– Построились, построились, - подгоняла профессор МакГонаголл первоклашек, - и за мной.

Радостно вздохнув и подавив волнение, я пошёл вслед за всеми, стараясь держаться максимально независимо: в конце концов, я же не кретин, которого способно перехитрить даже тупое земноводное? Большой Зал внушал: он был освещён тысячами и тысячами свечей, плавающими в воздухе над четырьмя длинными столами, за которыми сидели остальные учащиеся школы. Столы были сервированы золотыми блюдами и кубками. В дальнем конце зала стоял ещё один длинный стол, для учителей. Профессор МакГонаголл провела детей туда и поставила их так, что они выстроились лицом к ученикам, а учительский стол оказался у них за спиной. На новичков смотрели сотни лиц, похожих в неверном свете свечей на бледные фонарики. Там и сям между учащимися тусклым серебром отливали фигуры привидений. Всё впечатление портил сдавленный шум, который генерировали сотни подростков, уставившиеся на нас, и противное скребущее ощущение на коже от призраков, кружащих вокруг нас. В центре помещения стоял колченогий табурет, на котором лежала старая потрёпанная шляпа, покрытая паутиной. Складки и грязь складывались в гротескное подобие спящего человеческого лица, испещерённого глубокими морщинами. Шляпа слегка зашевелилась, будто ворочаясь во сне, и взгляды всех сосредоточились на ней. В течение нескольких секунд в Зале стояла абсолютная тишина. Затем шляпа дёрнулась. Возле её края образовалась дыра наподобие рта - и шляпа запела: