Бладхаунд. Играя на инстинктах
Шрифт:
– Твоя фантазия, твоя вторая личность, – пояснил Ник, пришпиливая пациента ледяным взглядом к спинке кресла. – Ты представлял себе Офферинг. Этот популярный хоррор. И всегда играл в локации Темный луг. А теперь смотри.
Врач протянул руку к рабочему столу и не глядя коснулся его пальцами в замысловатой комбинации. На вновь вспыхнувшем голо-экране появился текстовый список, и Марк сразу узнал его – сто двадцать пять локаций Офферинга. Он не хотел читать, боялся, но глаза помимо воли пробежали по столбцам. Названия «Темный луг» там не было.
– Мне очень жаль, – в который раз
Именно в этот момент Марк понял, что все это – правда. Что он действительно сошел с ума из-за гибели жены и дочери. Что он целый год жил в мире, которого не существует. Что он убил тридцать пять человек. Убил жестоко, извращенно.
А лучшее доказательство всего этого – человек, который сидит перед ним. Ник Бостром выступал консультантом его университетского исследования, поэтому Марк хорошо запомнил врача, хотя лично они встречались лишь раз, в основном общаясь по Сети. Бостром широко известен нестандартным подходом к лечению пациентов, он нем часто шутят, что он будто воплощает плохого и доброго Стража в одном лице. Но делает это вовсе не как шизофреник, совсем наоборот – на его фоне пациенты инстинктивно осознают, что действительно больны. Он будто оттеняет их девиантное состояние своей эталонной человечностью – далеко не идеальным образом, но максимально стабильным, этакой психической константой, которую невозможно пошатнуть.
Создать НПЦ, который так точно скопировал бы характер настоящего человека, просто невозможно. Это годы, даже десятилетия. И тем более, так невозможно сыграть.
Значит это не симуляция.
Марк ожидал, что его сознание отключится, едва он мысленно озвучит свой вывод. Что он окончательно слетит с катушек и начнет разносить кабинет Бострома, или даже набросится на врача. Но он ничего не сделал, и даже дрожь в пальцах прекратилась. Выглядело все так, будто он давно это знал, или догадывался, но что-то в мозгу не давало ему увидеть реальный мир. И вот теперь, когда занавес подняли, разум Марка вздохнул с облегчением.
– Я сошел с ума, – проговорил парень, глядя на свои вспотевшие ладони. – Я и правда сошел с ума.
– Осознание – первый шаг, – улыбнулся Бостром. – На самом деле я удивлен, что удалось так быстро достучаться до твоей рациональной стороны.
– Меня можно вернуть? – Марк посмотрел на своего лечащего врача и вот теперь почувствовал, что его глаза увлажнились. Совсем чуть-чуть. – Вы вылечите меня?
– Я смогу это сделать, – Ник подошел, опустился перед ним на колено и положил руку ему на плечо. – Верь мне, и у нас получится. Но учти, когда я вылечу тебя и докажу твою вменяемость, тебя будут судить, – его взгляд изменился, стал озабоченным. – То есть разумеется, будет легко доказать, что ты был невменяем в момент совершения всех этих… деяний. Тебя оправдают, но общественное мнение… в общем, сам понимаешь.
Марк понимал. А еще испытывал искреннюю благодарность к Нику Бострому. Пусть пока у него есть лишь обещания,
– Что ж, – врач встал и протянул Марку руку, помогая ему подняться. – Я рад, что наш первый сеанс завершился успешно! Но у меня есть и другие пациенты, – он поджал губы, вроде как извиняясь. – Да и административной работы, честно говоря, навалом. Так что, до завтра?
– До завтра, – Марк крепко сжал руку врача. – Спасибо вам.
– Благодарить рано, – Ник строго покачал головой, а потом внезапно его глаза округлились. – Ох, чуть не забыл! Два момента. Во-первых, когда вернешься в палату, тебя будет ждать сюрприз. Знай, это часть терапии. И второе, – он прочистил горло, прежде чем продолжить. – Мы некоторым пациентам разрешаем гулять во внутреннем дворе. Он большой, там хорошо. В общем, я могу открыть тебе доступ – Олаф будет отводить тебя во двор, когда захочешь.
– Когда захочу? – искренне удивился Марк. На фоне в мозгу бушевали шторма из мириадов мыслей. О семье, о безумии. Об Офферинге.
– Ну, у нас же тут не тюрьма, – Бостром широко улыбнулся. – Так что?
– Да, да, – Марк быстро закивал. – Я бы хотел! Конечно!
– У нас ведь… – врач внимательно посмотрел него, и это снова был плохой Страж, – у нас ведь не будет проблем? Пойми меня правильно, я обязан перестраховываться, даже с такими пациентами, как ты.
От этой фраза – «даже с такими» – Марк передернул плечами. Ему показалось, что Ник произнес ее так, будто подразумевал «тем более с такими».
– Проблем не будет, – убежденно сказал он. Парень и сам в это верил, потому что… Черт, да потому что кому хочется быть психом? А Ник ведь профи в своем деле, он поможет.
С этой мыслью Марк покинул кабинет главного врача Клиники Мебиуса. До палаты его проводили Олаф и медбот, Антон куда-то подевался. Марку было плевать, он не стал спрашивать о нем своего Смотрителя. Зайдя в палату, парень доковылял до кровати и растянулся на ней, шумно выдохнув. А когда он, интересно, вдохнул? Когда проснулся?..
Так значит Даша и Лара… мертвы. Немудрено сойти с ума от такого. Вот он и сошел. Но убивать же стал не сразу, а спустя полгода! Почему? А потому же, почему сейчас он не рыдает и не бьется о стены, узнав правду. Просто он всегда был эмоциональным тормозом. До него дойдет позже, через неделю, месяц, а может через год. Но обязательно дойдет.
Но теперь у него хотя бы есть какие-то ориентиры. Бостром наглядно показал, что этот мир – реален, и Марк точно не синхронизирован и не застрял в Аниматике. Облегчения эта мысль не приносила, но, как любил повторять Макс, знание лучше незнания.
От размышлений Марка отвлек шорох, донесшийся из-под кровати. Какого..? Он непроизвольно напрягся, но тут же расслабился. Да показалось! Но когда шорох повторился вновь, Марк резко сел, инстинктивно подобрав под себя ноги. Может, галлюцинации, последствие тройной дозы «Напамина»?
Парень медленно свесился с кровати и осторожно заглянул под нее. Сидя на квадратном бежевом коврике, на него лупатыми глазами смотрел маленький черненький котенок. Рядом с котенком обнаружились две миски – с водой и кормом, а чуть дальше стоял лоток под туалет.