Блага земные
Шрифт:
— Ты любишь преувеличивать.
— Ты сам сказал: «Похоже, в один прекрасный день мы поженимся».
— Если я и говорил такое, я этого не помню.
— Ты сказал: «Если ты вдруг забеременеешь или что-нибудь в этом роде…»
Наступило молчание.
— Ты сказал: «Какого черта я мечусь взад-вперед? Почему бы мне в конце концов не сдаться».
На лицо Джейка вдруг упал отсвет неоновой рекламы, и оно показалось мне бледным, болезненным, под глазами синяки.
— Разве не правда? — спросила Минди.
— Замолчи. Кажется,
Она резко затормозила — мы качнулись вперед — и тут же свернула на стоянку. Джейк вытянул руку, чтобы удержаться на месте.
— Хотел о чем-то спросить, — медленно проговорил он. — Но из-за этой идиотской болтовни все вылетело из головы.
Мы молча ждали.
Наконец его лицо прояснилось.
— Сколько у тебя денег? — спросил он у Минди.
— Ни о чем другом ты не думаешь?
— Я спрашиваю на тот случай, если тебе захочется съесть сосиску с булкой или еще чего-нибудь, пока мы с Шарлоттой будем в банке.
— Вот оно что, — сказала Минди. — Ну, на это у меня хватит.
— Видишь забегаловку? Встретимся там минут через пять-десять.
— Вам что-нибудь заказать?
— Нет, — ответил Джейк.
— Разве вы не проголодались?
— Нет, почему же, — сказал он. — Просто ты пока замори червячка, Минди. А как получим деньги, поедем в какое-нибудь приличное место. Правда, Шарлотта? Шарлотта?
— Где подают хорошие бифштексы, — сказала Минди.
— Бифштексы или что другое, мне все равно, — сказал он. — Пошевеливайся.
Минди открыла дверцу и с трудом выбралась наружу. Мы последовали за ней. Джейк дотронулся пальцем до ее руки:
— До скорого.
— До скорого, — ответила она и пошла, размахивая своей сумкой-сердечком.
Вечер был теплый, в воздухе толклась мошкара, пахло ирисками. Улицы были пустынны. Справа возвышался кирпичный куб бежевого цвета. На фасаде — алюминиевые буквы вывески: ВТОРОЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ БАНК. Мы поднялись по лестнице, прошли через вращающуюся дверь. От внезапного холодка лицо у меня стало напряженным. В глаза ударил режущий белый свет, и мы зажмурились. Звук шагов тонул в мягком ковре.
Я заняла очередь за мужчиной в строгом деловом костюме.
— Зачем ты встала в эту очередь? — спросил Джейк. — Она же самая длинная.
Я собиралась расстаться с ними и решила не торопить события.
— Чтобы никаких глупостей, ясно?
Я чуть не рассмеялась. Интересно, что он вообразил?
Что я перепрыгну через решетку кассы? Сделаю какую-нибудь подозрительную подпись под аккредитивом, вроде: ШАРЛОТТА ЭМОРИ, ЗАЛОЖНИЦА. Кассирша и бровью не поведет. Равнодушно взглянет на эту подпись, как будто я написала что-то самое обыкновенное, что-то оговорила или указала свою профессию. О, теперь-то я уже знала: рассчитывать на постороннюю помощь бесполезно.
— Ну что за ерунда, — сказала я Джейку.
Он, видно, понял, что я ничего не выкину, и отступил. Нейлоновая куртка зашуршала. Мужчина
— Мне надо получить по аккредитиву, — обратилась я к кассирше. — Лицо ее выражало скуку. Я расписалась шариковой ручкой прикрепленной к окошку кассы, и просунула через решетку аккредитив. Взамен кассирша отсчитала сто долларов двадцатидолларовыми бумажками. Я пересчитала их и отошла в сторону, уступив место рыжеволосой женщине, которая прикладывала к носу гигиеническую салфетку.
— Не так страшен черт, как его малюют, — сказал Джейк, когда мы вышли на улицу.
— Вот именно, — сказала я.
— Проще простого.
— Точно.
Мы прошли мимо запертого обувного магазина с освещенной витриной, миновали цветочный магазин — за стеклом причудливо светились тропические растения. Дошли до забегаловки в железнодорожном вагончике, обнесенном забором из штакетника. В широком грязном окне мы увидели Минди: она сидела за стойкой спиной к нам, расставив локти, и лениво поворачивалась на вращающемся табурете, юбка ее вздымалась пузырем. Мы стояли и смотрели на нее, словно нам некуда было идти, нечего делать.
Вдруг Джейк резко вздохнул:
— А ведь я собирался ее бросить. — Я кивнула. — Но не могу. Она пожалуй права. Что-то привязывает меня к ней.
Минди подняла руку с сосиской в булке. Она вытирала согнутой рукой лицо, и рука эта казалась хрупкой, словно прутик или цветочная былинка.
— Кончится тем, что я на ней женюсь, правда, Шарлотта?
— Может так но и будет, Джейк.
— Связал себя по рукам и ногам. Точно? Всю жизнь буду тянуть эту лямку, плясать под ее дудку.
Я посмотрела на него.
— Золотистые и оливковые, — сказал Джейк. — Занавески «патриция». Младенцы. Видишь, до чего я докатился. Что ты на меня уставилась?
— Ничего, — сказала я. — Вот. Возьмите.
— Что это?
Он конечно, видел, что я протягиваю ему деньги. Пять новых купюр по двадцать долларов каждая. Пришлось вложить их ему в руку и зажать ее в кулак.
— Шарлотта.
— Я ухожу, — сказала я.
От удивления он раскрыл рот.
— Не могу же я быть привязанной к вам навсегда, Джейк. Вы же знали, что когда-нибудь нам придется расстаться.
— Нет, подожди. — Голос его стал резким, скрипучим.
— Передайте привет Минди.
— Но, Шарлотта, послушай… Я еще не могу без тебя. Понимаешь? У меня на руках беременная женщина и все эти… Шарлотта, пока ты с нами, мне все-таки легче, пойми. Тебе все по плечу, как будто так и должно быть. Ты все время чуть улыбаешься. Ведь мы уже знаем друг друга, Шарлотта, правда?
— Правда, — согласилась я.
— А вообще-то… — Джейк вдруг вздернул подбородок. Засунул деньги в карман и выпрямился, слегка покачиваясь взад-вперед, — Непонятно, чего это я так тебя уговариваю, ты же все равно не можешь уйти; твои деньги у меня.